Во всём приказе ни слова о ненависти к немцам как немцам. Везде, где идёт речь о ненависти и уничтожении, использованы выражения "немецко-фашистские захватчики", "гитлеровцы" и т.п. Т.е. далеко не каждый немец - враг, в то же время не всякий враг - именно немец. Безусловно, причину такого упрощения (немец = фашист) легко понять для уровня рядовых бойцов и командиров подразделений, но я-то говорил о позиции ВПР, и с точки зрения ВПР (а в те годы именно Сталин его олицетворял, его слово было решающим во всех важных вопросах), оказывется, этот нюанс представлялся настолько важным, что был не просто упомянут, а детально разъяснён в нерядовом документе. Причем это - начало 42го, до победного шествия Красной армии по Европе ещё очень далеко, ситуация тяжелейшая. Кстати, тут следует вспомнить, что Сталин в первые годы СССР был наркомом по делам национальностей (т.е. национальные вопросы были его "специальностью" в какой-то степени) и важность этого момента очень хорошо понимал и каждое слово здесь не случайно. А вот там, где оно оказалось неуместным, как в том же стихотворении Эренбурга, его пришлось потом задним числом менять, потому что нельзя же идти против политики партии ) При том что действительно в те годы большая часть населения Германии в той или иной степени политику своего руководства поддерживало.