Вот зима наступила. И снежинки ссыпаются, как шестеренки, из разобранной тучи. О, великий, могучий, помоги прокормить мне жену и ребенка. Чтоб отца не забыли. Снег хрустит под ногою. Снег бинтует кровавую морду планеты. Но она проступает под ногою. Не знаю, доживем ли до нового лета мы, родная, с тобою. Я встаю на колени. Умываю лицо снегом, смешанным с кровью. Горизонт — как веревка, чтоб развешать пеленки снов ненужных совсем. И с какою любовью… И с любовью, и с ленью припадаю к земле и слышу шум в населенных, прокуренных недрах. Это мертвые мчатся на гробах. И несчастней, и страшней самураев в торпедах. И печальней, и злее. Борис Рыжий, 1994, февраль