[Lara Kroft]

Свеча горела


Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду.
- Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы?
Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет — костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьёзные. У Андрея Петровича ёкнуло под сердцем, объявление он вывешивал в сеть лишь по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трое ошиблись номером, ещё двое оказались работающими по старинке страховыми агентами, а один попутал литературу с лигатурой.
- Д-даю уроки, — запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. — Н-на дому. Вас интересует литература?
- Интересует, — кивнул собеседник. — Меня зовут Максим. Позвольте узнать, каковы условия.
«Задаром!» — едва не вырвалось у Андрея Петровича.
- Оплата почасовая, — заставил себя выговорить он. — По договорённости. Когда бы вы хотели начать?
- Я, собственно… — собеседник замялся.
- Первое занятие бесплатно, — поспешно добавил Андрей Петрович. — Если вам не понравится, то…
- Давайте завтра, — решительно сказал Максим. — В десять утра вас устроит? К девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух.
- Устроит, — обрадовался Андрей Петрович. — Записывайте адрес.
- Говорите, я запомню.

***

Скрытый текст

В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, почти келье, не зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. Вот уже двенадцать лет он жил на нищенское пособие. С того самого дня, как его уволили.
- Вы слишком узкий специалист, — сказал тогда, пряча глаза, директор лицея для детей с гуманитарными наклонностями. — Мы ценим вас как опытного преподавателя, но вот ваш предмет, увы. Скажите, вы не хотите переучиться? Стоимость обучения лицей мог бы частично оплатить. Виртуальная этика, основы виртуального права, история робототехники — вы вполне бы могли преподавать это. Даже кинематограф всё ещё достаточно популярен. Ему, конечно, недолго осталось, но на ваш век… Как вы полагаете?
Андрей Петрович отказался, о чём немало потом сожалел. Новую работу найти не удалось, литература осталась в считанных учебных заведениях, последние библиотеки закрывались, филологи один за другим переквалифицировались кто во что горазд.
Пару лет он обивал пороги гимназий, лицеев и спецшкол. Потом прекратил. Промаялся полгода на курсах переквалификации. Когда ушла жена, бросил и их.
Сбережения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось затянуть ремень. Потом продать аэромобиль, старый, но надёжный. Антикварный сервиз, оставшийся от мамы, за ним вещи. А затем… Андрея Петровича мутило каждый раз, когда он вспоминал об этом — затем настала очередь книг. Древних, толстых, бумажных, тоже от мамы. За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф Толстой кормил целый месяц. Достоевский — две недели. Бунин — полторы.
В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг — самых любимых, перечитанных по десятку раз, тех, с которыми расстаться не мог. Ремарк, Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак… Книги стояли на этажерке, занимая четыре полки, Андрей Петрович ежедневно стирал с корешков пыль.
«Если этот парень, Максим, — беспорядочно думал Андрей Петрович, нервно расхаживая от стены к стене, — если он… Тогда, возможно, удастся откупить назад Бальмонта. Или Мураками. Или Амаду».
Пустяки, понял Андрей Петрович внезапно. Неважно, удастся ли откупить. Он может передать, вот оно, вот что единственно важное. Передать! Передать другим то, что знает, то, что у него есть.

***

Максим позвонил в дверь ровно в десять, минута в минуту.
- Проходите, — засуетился Андрей Петрович. — Присаживайтесь. Вот, собственно… С чего бы вы хотели начать?
Максим помялся, осторожно уселся на край стула.
- С чего вы посчитаете нужным. Понимаете, я профан. Полный. Меня ничему не учили.
- Да-да, естественно, — закивал Андрей Петрович. — Как и всех прочих. В общеобразовательных школах литературу не преподают почти сотню лет. А сейчас уже не преподают и в специальных.
- Нигде? — спросил Максим тихо.
- Боюсь, что уже нигде. Понимаете, в конце двадцатого века начался кризис. Читать стало некогда. Сначала детям, затем дети повзрослели, и читать стало некогда их детям. Ещё более некогда, чем родителям. Появились другие удовольствия — в основном, виртуальные. Игры. Всякие тесты, квесты… — Андрей Петрович махнул рукой. — Ну, и конечно, техника. Технические дисциплины стали вытеснять гуманитарные. Кибернетика, квантовые механика и электродинамика, физика высоких энергий. А литература, история, география отошли на задний план. Особенно литература. Вы следите, Максим?
- Да, продолжайте, пожалуйста.
- В двадцать первом веке перестали печатать книги, бумагу сменила электроника. Но и в электронном варианте спрос на литературу падал — стремительно, в несколько раз в каждом новом поколении по сравнению с предыдущим. Как следствие, уменьшилось количество литераторов, потом их не стало совсем — люди перестали писать. Филологи продержались на сотню лет дольше — за счёт написанного за двадцать предыдущих веков.
Андрей Петрович замолчал, утёр рукой вспотевший вдруг лоб.
- Мне нелегко об этом говорить, — сказал он наконец. — Я осознаю, что процесс закономерный. Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете… Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно, вот что ужасно, Максим!
- Я сам пришёл к такому выводу, Андрей Петрович. И именно поэтому обратился к вам.
- У вас есть дети?
- Да, — Максим замялся. — Двое. Павлик и Анечка, погодки. Андрей Петрович, мне нужны лишь азы. Я найду литературу в сети, буду читать. Мне лишь надо знать что. И на что делать упор. Вы научите меня?
- Да, — сказал Андрей Петрович твёрдо. — Научу.
Он поднялся, скрестил на груди руки, сосредоточился.
- Пастернак, — сказал он торжественно. — Мело, мело по всей земле, во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела…

***

- Вы придёте завтра, Максим? — стараясь унять дрожь в голосе, спросил Андрей Петрович.
- Непременно. Только вот… Знаете, я работаю управляющим у состоятельной семейной пары. Веду хозяйство, дела, подбиваю счета. У меня невысокая зарплата. Но я, — Максим обвёл глазами помещение, — могу приносить продукты. Кое-какие вещи, возможно, бытовую технику. В счёт оплаты. Вас устроит?
Андрей Петрович невольно покраснел. Его бы устроило и задаром.
- Конечно, Максим, — сказал он. — Спасибо. Жду вас завтра.

***

- Литература это не только о чём написано, — говорил Андрей Петрович, расхаживая по комнате. — Это ещё и как написано. Язык, Максим, тот самый инструмент, которым пользовались великие писатели и поэты. Вот послушайте.
Максим сосредоточенно слушал. Казалось, он старается запомнить, заучить речь преподавателя наизусть.
- Пушкин, — говорил Андрей Петрович и начинал декламировать.
«Таврида», «Анчар», «Евгений Онегин».
Лермонтов «Мцыри».
Баратынский, Есенин, Маяковский, Блок, Бальмонт, Ахматова, Гумилёв, Мандельштам, Высоцкий…
Максим слушал.
- Не устали? — спрашивал Андрей Петрович.
- Нет-нет, что вы. Продолжайте, пожалуйста.

***

День сменялся новым. Андрей Петрович воспрянул, пробудился к жизни, в которой неожиданно появился смысл. Поэзию сменила проза, на неё времени уходило гораздо больше, но Максим оказался благодарным учеником. Схватывал он на лету. Андрей Петрович не переставал удивляться, как Максим, поначалу глухой к слову, не воспринимающий, не чувствующий вложенную в язык гармонию, с каждым днём постигал её и познавал лучше, глубже, чем в предыдущий.
Бальзак, Гюго, Мопассан, Достоевский, Тургенев, Бунин, Куприн.
Булгаков, Хемингуэй, Бабель, Ремарк, Маркес, Набоков.
Восемнадцатый век, девятнадцатый, двадцатый.
Классика, беллетристика, фантастика, детектив.
Стивенсон, Твен, Конан Дойль, Шекли, Стругацкие, Вайнеры, Жапризо.

***

Однажды, в среду, Максим не пришёл. Андрей Петрович всё утро промаялся в ожидании, уговаривая себя, что тот мог заболеть. Не мог, шептал внутренний голос, настырный и вздорный. Скрупулёзный педантичный Максим не мог. Он ни разу за полтора года ни на минуту не опоздал. А тут даже не позвонил.
К вечеру Андрей Петрович уже не находил себе места, а ночью так и не сомкнул глаз. К десяти утра он окончательно извёлся, и когда стало ясно, что Максим не придёт опять, побрёл к видеофону.
- Номер отключён от обслуживания, — поведал механический голос.
Следующие несколько дней прошли как один скверный сон. Даже любимые книги не спасали от острой тоски и вновь появившегося чувства собственной никчемности, о котором Андрей Петрович полтора года не вспоминал. Обзвонить больницы, морги, навязчиво гудело в виске. И что спросить? Или о ком? Не поступал ли некий Максим, лет под тридцать, извините, фамилию не знаю?
Андрей Петрович выбрался из дома наружу, когда находиться в четырёх стенах стало больше невмоготу.
- А, Петрович! — приветствовал старик Нефёдов, сосед снизу. — Давно не виделись. А чего не выходишь, стыдишься, что ли? Так ты же вроде ни при чём.
- В каком смысле стыжусь? — оторопел Андрей Петрович.
- Ну, что этого, твоего, — Нефёдов провёл ребром ладони по горлу. — Который к тебе ходил. Я всё думал, чего Петрович на старости лет с этой публикой связался.
- Вы о чём? — у Андрея Петровича похолодело внутри. — С какой публикой?
- Известно с какой. Я этих голубчиков сразу вижу. Тридцать лет, считай, с ними отработал.
- С кем с ними-то? — взмолился Андрей Петрович. — О чём вы вообще говорите?
- Ты что ж, в самом деле не знаешь? — всполошился Нефёдов. — Новости посмотри, об этом повсюду трубят.
Андрей Петрович не помнил, как добрался до лифта. Поднялся на четырнадцатый, трясущимися руками нашарил в кармане ключ. С пятой попытки отворил, просеменил к компьютеру, подключился к сети, пролистал ленту новостей.
Сердце внезапно зашлось от боли. С фотографии смотрел Максим, строчки курсива под снимком расплывались перед глазами.
«Уличён хозяевами, — с трудом сфокусировав зрение, считывал с экрана Андрей Петрович, — в хищении продуктов питания, предметов одежды и бытовой техники. Домашний робот-гувернёр, серия ДРГ-439К. Дефект управляющей программы. Заявил, что самостоятельно пришёл к выводу о детской бездуховности, с которой решил бороться. Самовольно обучал детей предметам вне школьной программы. От хозяев свою деятельность скрывал. Изъят из обращения… По факту утилизирован…. Общественность обеспокоена проявлением… Выпускающая фирма готова понести… Специально созданный комитет постановил…».
Андрей Петрович поднялся. На негнущихся ногах прошагал на кухню. Открыл буфет, на нижней полке стояла принесённая Максимом в счёт оплаты за обучение початая бутылка коньяка. Андрей Петрович сорвал пробку, заозирался в поисках стакана. Не нашёл и рванул из горла. Закашлялся, выронив бутылку, отшатнулся к стене. Колени подломились, Андрей Петрович тяжело опустился на пол.
Коту под хвост, пришла итоговая мысль. Всё коту под хвост. Всё это время он обучал робота. Бездушную, дефективную железяку. Вложил в неё всё, что есть. Всё, ради чего только стоит жить. Всё, ради чего он жил.
Андрей Петрович, превозмогая ухватившую за сердце боль, поднялся. Протащился к окну, наглухо завернул фрамугу. Теперь газовая плита. Открыть конфорки и полчаса подождать. И всё.
Звонок в дверь застал его на полпути к плите. Андрей Петрович, стиснув зубы, двинулся открывать. На пороге стояли двое детей. Мальчик лет десяти. И девочка на год-другой младше.
- Вы даёте уроки литературы? — глядя из-под падающей на глаза чёлки, спросила девочка.
- Что? — Андрей Петрович опешил. — Вы кто?
- Я Павлик, — сделал шаг вперёд мальчик. — Это Анечка, моя сестра. Мы от Макса.
- От… От кого?!
- От Макса, — упрямо повторил мальчик. — Он велел передать. Перед тем, как он… как его…
- Мело, мело по всей земле во все пределы! — звонко выкрикнула вдруг девочка.
Андрей Петрович схватился за сердце, судорожно глотая, запихал, затолкал его обратно в грудную клетку.
- Ты шутишь? — тихо, едва слышно выговорил он.
- Свеча горела на столе, свеча горела, — твёрдо произнёс мальчик. — Это он велел передать, Макс. Вы будете нас учить?
Андрей Петрович, цепляясь за дверной косяк, шагнул назад.
- Боже мой, — сказал он. — Входите. Входите, дети.

[Neinsager]

Всё идёт к тому, что изложенная ситуация воплотится в реальность совсем скоро...

[Lara Kroft]

Schwein, ну да, особенно когда человек безграмотной речи не стыдится, а кичится, мол, оно ему не надо, и вообще, главное, что его поняли. А с этого все и начинается...

[LisaAlisa]

Проняло...

[Lazermaster]

зацепило...

[Oskar]

Никогда особенно не любил литературу (впрочем, так же, как и историю), да и сейчас не люблю. Зачем забивать детям голову чужими мыслями и штампами? Чем больше заучиваешь наизусть чужих произведений, тем больше осознаешь, что всё хорошее уже когда-то было и всё гениальное уже кому-то принадлежит. И тем труднее создать что-то своё, собственное.


Однажды по телевизору в программе "час суда" разбирался спор между двумя авторами, подавшими свои стихотворения на конкурс. Истец подал в суд на организаторов конкурса за то, что те присудили победу и денежный приз не ему, а другому автору, представившему на конкурс чужое произведение. В ходе разбирательства истец предъявил оригинал для сравнения, а ответчик признал, что его стихотворение практически один-в-один совпадает со стихотворением Ахматовой, которого он не помнил, но эти строки неожиданно всплыли в его подсознании, озарили его, что он воспринял как творческое вдохновение и был уверен, что их автором является он.

[MedicusAmicus]

Oskar сказал:

Зачем забивать детям голову чужими мыслями и штампами?

Это не штампы, это алфавит мышления, самовыражения, точности и ясности изложения собственных мыслей.
Читаю с 5-6 лет.
В детстве - много, что называется "запоями", книга - день-два. Никаких проблем с выражением мыслей вслух, аргументация мнения - учителя, бывало, терялись.
Сейчас - мало, очень мало. Стал чуть косноязычен, задумываюсь, подбирая слова.
Мат - отдельная тема. Иногда кажется, что не зная нужного слова, люди просто вставляют универсальное.

[Neinsager]

Oskar
Ну вот смотрите: чтение (литература) —> развитие речи —> развитие мышления
Выбрасываем исходный посыл и получаем такого типичного современного юного гражданина

[ratibor]

Oskar, человек с точки зрения поведенческой модели индивида не изменился за последние тысячелетия ни разу. классическая литература и философия описывают это на примерах. это позволяет понять мотивацию и реакцию людей в зависимости от обстоятельств, даже не столкнувшись с описанной ситуацией. на базе классической литературы строятся базовые поведенческие модели искусственного интеллекта

[Инквизитор]

Oskar сказал:

Зачем забивать детям голову чужими мыслями и штампами? Чем больше заучиваешь наизусть чужих произведений, тем больше осознаешь, что всё хорошее уже когда-то было и всё гениальное уже кому-то принадлежит.

Не путайте литературу как таковую со школьным предметом "литература".
Литература как явление никому и ничем не забивает голову. Она как раз и рассчитана на собственное мышление и видение; ибо нормальный человек осмысливает, к примеру, подробно описанные переживания героя самостоятельно и со своей точки зрения. Задача литературы (да и искусства вообще) - не навязать точку зрения автора, а преподнести ее как пищу для размышлений.

А вот то, как ее подают в школах - это да, это и есть типичное забивание детям голов чужими мыслями и идеями. Именно поэтому мы считаем Онегина крутым произведением, сочувствуем бесприданницам, жалеем вишневый сад и Акакия Акакьевича. А все потому что в том возрасте, в котором дают эти произведения в школе, ученики в принципе не должны подвергаться подобным атакам на мозги. Ибо приоритетные усилия идут на наработку навыков мышления, логики, анализа, более-менее нужных в повседневной жизни. Детям не до психологических тонкостей; и если правила русского языка и возведения в степень как раз и должны быть выучены до уровня рефлексов, то критические статьи, авторские тезисы и всякие там откровения Белинского в данном аспекте лишь вредны. Ибо заучиваются точно так же, как правила и формулы, а это неверно в корне. Даваемые на уроках литературы вещи в обязательном порядке должны быть осознаны, подвергнуты сомнению, проанализированы, сравнены с жизненным опытом и на основании этого приняты, отвергнуты или даже опровергнуты. Но для этого дети должны владеть соответствующими логическими и философскими навыками, а вот их-то в школе и не дают. Попытки некоторых учителей делать это по ходу занятий малоэффективны и не влияют на статистику. Капля в море. Да и не воспринимается оно толком, ибо ученики не потянут такую нагрузку, особенно если вспомнить, что младшие классы думают о том, скоро ли перемена, а старшие - какого цвета трусики у одноклассницы.

[Oskar]

Инквизитор, вот-вот, это я и хотел сказать.

Ну ещё хочу добавить, что литература "как явление", выбрав коммерческое направление, давно подписала себе приговор. На этом пути "человек человеку - волк", и любой может "огрести по полной" только за неосторожное цитирование чужого "результата интеллектуального труда". И ценность произведений сейчас оценивает не читатель, и не худсовет, а компьютерные программы, а также поисковики, причём критерием оценки является "уникальность контента". Вот тут доходит до абсурда. Сам я не занимался написанием статей на заказ, но слышал о таковом. Чем больше пишет автор, тем больше его стиль теряет уникальность. И с каждым разом всё больше и больше времени ему надо будет тратить на придумывание ещё более уникального текста, и всё за те же деньги.... И будь автор трижды гениален, заказчик в конце-концов откажется ему платить, только потому, что его текст или стиль уже "не уникальный" и программа проверки или поисковик уличает его в "плагиате" самого себя. Какое уж тут творчество, самовыражение - пиши какую угодно чушь, пиши хоть по фене, лишь бы такая комбинация слов больше нигде не встречалась! Не правильно это, мне кажется...

[Batiy]

"Температура воспламенения бумаги — 451 °F" (с).
Прекрасный повод перечитать Брэдбери.

[Nikolas]

Оффтопик:
Oskar, а помниццо когда-то для обхода программ по проверкам рефератов на "плагиаторность" достаточно было автозаменой заменить все буквы С с русский на английские Потом другие буквы в ход шли...

[Rasmus]

Жизненно… прямо как в легендарном фильме с Фоксом…

[Инквизитор]

РАБАМ ОБРАЗОВАНИЕ НИ К ЧЕМУ...
(ц) ынтирьнеть.

Скрытый текст

РАБАМ ОБРАЗОВАНИЕ НИ К ЧЕМУ...

ЕГЭ и уровень образования молодежи в РФ. Я просто в шоке....

vladimirkle
April 6th, 16:19
100 баллов за ЕГЭ - это «через чюр»


- Первокурсники журфака только что написали проверочный диктант по русскому языку. Подтвердили ли они оценки, с которыми поступали?

- Установочные диктанты для выявления уровня знаний первокурсников мы пишем каждый год. Обычно с ними не справляются 3-4 человека. Но результаты этого года оказались чудовищными. Из 229 первокурсников на страницу текста сделали 8 и меньше ошибок лишь 18%. Остальные 82%, включая 15 стобалльников ЕГЭ, сделали в среднем по 24-25 ошибок. Практически в каждом слове по 3-4 ошибки, искажающие его смысл до неузнаваемости. Понять многие слова просто невозможно. Фактически это и не слова, а их условное воспроизведение.

- То есть?

- Ну что такое, например, по-вашему, рыца? Рыться. Или, скажем, поциэнт (пациент), удастса (удастся), врочи(врачи), нез наю (не знаю), генирал, через-чюр, оррестовать. Причем все это перлы студентов из сильных 101-й и 102-й групп газетного отделения. Так сказать, элита. А между тем 10% написанных ими в диктанте слов таковыми не являются. Это скорее наскальные знаки, чем письмо. Знаете, я 20 лет даю диктанты, но такого никогда не видела. Храню все диктанты как вещдок. По сути дела, в этом году мы набрали инопланетян.

- У вас и правда был такой слабый набор?

- В том-то и дело, что формально сильный: средний балл по русскому языку - 83. То есть не просто «пятерка», а «суперпятерка», поскольку отличная оценка по русскому языку в этом году начиналась с 65 баллов. И это очень скверно, поскольку, когда ребята завалят первую же сессию, нам скажут: «Вы получили «супертовар». А сейчас ребята не могут воспроизвести простеньких русских слов. Как это вам удалось сделать из суперотличников супердвоечников?!». Кстати, в этом году благодаря ЕГЭ победители олимпиад и золотые медалисты не смогли поступить на дневное отделение: все они учатся на вечернем. Мало и москвичей. Впрочем, журфаку еще грех жаловаться. Сколько-то самых безнадежных студентов нам удалось отсечь с помощью творческого конкурса. А вот что получил, скажем, филфак, страшно даже подумать. Это национальная катастрофа!

- В чем ее причина?

- В какой-то степени в «олбанском» интернет-языке. Однако главная беда - ЕГЭ. По словам первокурсников,последние три года в школе они не читали книг и не писали диктантов с сочинениями - все время лишь тренировались вставлять пропущенные буквы и ставить галочки. В итоге они не умеют не только писать, но и читать: просьба прочесть коротенький отрывок из книги ставит их в тупик. Плюс колоссальные лакуны в основополагающих знаниях. Например, полное отсутствие представлений об историческом процессе: говорят, что университет был основан в прошлом, ХХ веке, но при императрице Екатерине.

- С этим можно что-то сделать?

- По итогам диктанта прошло заседание факультетского ученого совета. Вырабатываем экстренные меры по ликбезу. Сделаем, конечно, что сможем, но надо понимать: компенсировать пробелы с возрастом все труднее, и наверняка выявятся ребята необучаемые. Да и часов на эти занятия в нашем учебном плане нет. Так что, боюсь, кого-то придется отчислить, хотя ребята не дебилы, а жертвы серьезной педагогической запущенности.

- Многих можете потерять?

- Не исключаю, что каждого пятого первокурсника. ЕГЭ уничтожил наше образование на корню. Это бессовестный обман в национальном масштабе. Суровый, бесчеловечный эксперимент, который провели над нормальными здоровыми детьми, и мы расплатимся за него полной мерой. Ведь люди, которые не могут ни писать, ни говорить, идут на все специальности: медиков, физиков-ядерщиков. И это еще не самое страшное.Дети не понимают смысла написанного друг другом. А это значит, что мы идем к потере адекватной коммуникации, без которой не может существовать общество. Мы столкнулись с чем-то страшным. И это не край бездны: мы уже на дне. Ребята, кстати, и сами понимают, что дело плохо, хотят учиться, готовы бегать по дополнительным занятиям. С некоторыми, например, мы писали диктант в виде любовной записки. Девчонки сделали по 15 ошибок и расплакались.

Как разрушают язык

Хочешь уничтожить народ – уничтожь его язык. Язык – это национальное мышление, За каждым словом в мозгу человека встает образ. А тем более – в русской речи, которая работает как переносчик русской идентичности. Убивая русскую речь, нынешние расейские «элитарии» убивают русскость. Они порождают уродливый воляпюк – видимо, «российский язык».

***

Следующая ступень деградации русского языка и превращение его в «россиянскую мову» – насыщение уголовными словечками. Теперь ими сыплют даже высшие чиновники триколорного государства, большинство из коих никогда зону не топтало. И это невероятно уродует и обедняет нашу великую речь. Ненавижу слово «наезд» в его нынешнем смысле! Почитайте русских классиков: Чехова, Тургенева, Толстого. Какой-нибудь Иван Петрович любит бывать у Василия Федоровича наездами. То есть, приезжать в гости – а не являться на веренице джипов, паля в воздух из всех стволов. Есть тьма отличных великорусских слов и выражений-синонимов нынешнему «наезду» - наскок, нападение, бросить вызов, попереть на рожон, покатить бочку. Для каждого случая – свое. А это чудовищное слово «разводить»? Обманывать, объегоривать, дурить, облапошивать – здесь целый арсенал слов нормальной речи. Вся эта «фенизация» великого русского языка– мерзейшее преступление трехцветных.

***

Меня поражает та легкость, с которой нынешние русские утрачивают слова своей родной речи. Словно дурные попугаи, они подхватывают и повторяют нынешний пиджин-рашен. Господи, ну сопротивляйтесь же вы этой колонизации, этому разрушению вашей национальной идентичности! По сравнению с временами СССР произошла дичайшая языковая регрессия.

Теперь я понимаю, как стремительно утрачивалась нормальная латинская речь на обломках Римской империи. Нынешних молодых в Интернете вычисляешь мгновенно: по режущим глаз ошибкам, по воляпюковскому написанию слов. «От куда» вместо откуда, «за чем» вместо зачем. Если видишь такое: ясно – пишущий годков рождения от второй половины 1980-х и дальше. Безграмотность вопиющая. «Не» везде пишется у них отдельно. «Не вкусный» вместо «невкусный», «не даром» вместо «недаром». Разницы между в «в течение» и «в течении» они не ведают. Про все эти «разочерования», «извените», «циган», «девченка», «вкустно» даже говорить не хочется.

Нынешние книги читать невозможно: ошибка на ошибке. Разрушается грамотность – причем полностью. Чувство языка полностью утрачено. Ну, сколько раз объясняли дуракам: «бесталанный» - это несчастливый. Ибо талан – это счастье, удача. Нельзя говорить о талантливом человеке «небесталанный» - он именно талантливый, способный. И точно так же «бедовый» - это не тот, кто в несчастья влетает, а бойкий, шустрый. Все без толку: хоть кол на голове теши. (Кстати, именно теши, а не чеши. Кол, как известно, топором тесают-тешут, его нижний конец заостряя). Потому с великим удовольствием читаю книги русско-советских лет: там – нормальный язык. Деградация нынешних книг ускоряет гибель великого и могучего. И это – симптом регрессии русских как народа.

Но вот что примечательно: параллельно с деградацией русского языка идет деградация россиянских переводчиков. Наблюдается утрата культуры знания иностранных языков.

***

Все вокруг говорят: вот книга Джона Колемана «Комитет трехсот». Просто бешусь: ну нельзя быть такими быдляче -неграмотными! Таких фамилий у англосаксов отродясь не бывало. Это – Джон Коулмэн (Coleman). Распространенность «колеманства» удручает. Если по такой логике писать иностранные имена, то автором «Гамлета» будет Виллиам Схакспеаре, а не Уильям Шекспир. В Ялте встречались Сталин, Рузвельт и английский премьер Чурчилл. Или Цсхурцхилл? Или Чарчилл? В общем, никак не Черчилль. Впрочем, тогда уж не Рузвельт, а Роозевелт. А недавно скончался известный американский поп-певец Михаил Яксон. И в «Фантомасе» играл не Жан Марэ, а Джеан Мараис. И первый аэроплан построили братья Вригхт. Слава богу, что книгу про комитет трехсот написал не Бьюкенен (Buchanan). А то поставили бы на обложке: «Буханан». Или Бучанан. Или Бачанан.

Если советский литературный переводчик был человеком высочайшей культуры и большого кругозора, знавший несколько языков (а русский – особенно), то бело-сине-красный толмач – это полуграмотный студент, не знающий ничего, кроме плохого английского. И с кругозором выпускника школы для умственно неполноценных. Переводые книги, издающиеся в РФ, невозможно читать без карандаша – надо править ляпы на каждой странице.

Некоторые перлы: премьером Японии во Второй мировой был некий Тойо. Финн, что ли? Да нет – это кретин-переводчик так переделал фамилию Тодзио (в английской трансскрипции – Tojo). Президентом Чехословакии накануне захвата ее немцами, был некий Хача, а не Гаха (Hacha). Так и представляешь себе матерого кавказца в кепке-аэродроме. Просто россиняский халтурщик не знает истории, и в справочник ему заглянуть некогда. По страницам шествуют великий китайский поководец Сань Цу (не сразу понял, что имеется в виду Сунь Цзы), подводная лодка «Ксиа» («Ся») и прочие перлы. На страницах другого романа француза маниакально именуют Николасом. Хотя читается это имя – Николя. Может, вы, уроды, будете писать «кабернет» вместо «каберне», а «Тиссот» всесто «Тиссо»?

Россиянские СМИ тут тоже отличаются местечковой дремучестью. Ну нет фирмы «Делойт и Туш» - есть компания «Делуа и Туше». Нет теннисного турнира «Ролан Гаррос», есть «Ролан Гарро» - ибо «с» на конце не читается. Ролан Гарро был великим теннисистом, а также – и летчиком Первой мировой. И если вы его перекрестили в «Гарроса», то тогда знаменитым оркестром дирижировал Паул Мориат, в океан нырял капитан Коустеау, а Франция выпускает автомобили «Ренаулт» (Поль Мориа, Кусто и «Рено» соответственно). Однажы я слышал, как тупые россиянские спортивные комментаторы упорно именовали французского теннисиста Рауксом. Так они прочли его фамилию – Raux. То, что на самом деле он – Ро, им в башку не пришло.

Я выбросил книги Зефирова, где он расписывает славных пилотов Третьего рейха. Читать их невозможно. Эсминец «Иванхое» (Ivanhoe) – это он так «Айвенго» прочитал. Фамилии немцев перевираются безбожно. Штахл – вместо Сталь, Похлманн – вместо Польман, Махлке – вместо Мальке. И всю эту лабуду пропустили все корректоры и редакторы издательства? Ну, рекорд невежества. Так же отправил в корзину книгу «Тайная миссия НАСА» Хогленда. Перевод – как будто недавно выучившийся русскому нигериец делал. Таких корявых предложений я еще не видел. Но добил меня перл: икона «Наша дама Гваделупе». Блин, это – икона богоматери Гваделупской! «Нотр Дамм Гваделупе» - так в подлиннике. «Нотр Дамм» дословно – «наша дама», но мне еще в английской школе № 35 города-героя Одессы, преподавая азы перевода, объяснили, что это – богородица. И даже рассказали историю о халтурном переводчике, который, взяв роман «Собор парижской Богоматери» («Нотр Дамм де Пари»), перевел заглавие как «Наша дама из Парижа».

Господи, кого же выпускают россиянские вузы? Полных олухов? И мы, русско-советские, на их фоне – просто гимназисты старых времен. Зайдя в магазин, едва не умер от хохота. На прилавке стояло немецкое вино «Молоко любимой женщины» - если верить ценнику. Блин, кретины – это же «Молоко Богородицы» (Либенфраумильх)! Немцы, хотя народ своеобразный, женщин доить еще не додумались.

***

Тупость нынешних переводчиков и СМИ-шников торчит на каждом углу. Старого седого дядьку, правящего в Монако, называют принцем. А его дочь – поп -певицу – принцессой Монако. Болваны, они не принц и не принцесса – они князь и княжна. Ибо слово prince – это не только принц, но и князь. Ведь Монако – это княжество.

Но ведь это – всеобщая дурость в РФ. Глядишь фильм про Дракулу – слышишь о «принце Трансильвании». Или о «принце мира сего». Слово king везде переводят как «король». Мне говорят о королях древней Персии, античной Греции, ведической Индии. Тупицы, в русской традиции они – цари, а короли появляются лишь в Средневековье. И то – у германских и романских народов, да у кельтов – на Востоке и на Руси королей не водилось. Но я почти навзничь упал, встретив выражение «Античная Русь». Древняя, уроды, древняя!

***

О чем все это говорит? О том, что разрушение собственно русского языка в Эрэфии привело к разрушению и общей лингвистической культуры. К гибели отличной школы русского перевода, коими славились и Российская империя, и СССР. К гибели самой культуры и знания.

Это говорит о том, что в РФ разрушают все – не только науку, промышленность, образование, инфраструктуру и ЖКХ, но и сам наш великий индоевропейский язык. Что школы и вузы РФ начали штамповать брак, незнаек и невежд. Полуграмотных «узкоспециализированных» дебилов...

[dima-simfer]

Вероятно, тут также есть вина родителей. Современный естественный отбор?

[a mad tea-party!?]

хм..это все так старо...об этом говорили каждый день до этого (нашего) обсуждения со времен появления письма и,соответственно,автора этого письма.Все были "как-то так" и неграмотны,а литература разной и для каждого своя.Возрадуйтесь-мы живем в интересное время!Когда еще ничего не создано...И планеты крутятся вокруг каждого из нас....
И это все может задевать или нет каждого из нас.Но неужели вам (нам) это интересно?

[Lara Kroft]

dima-simfer сказал:

Вероятно, тут также есть вина родителей. Современный естественный отбор?

кстати, очень уместное замечание.

Жаль только, что сил бы этим родителям, бороться с современным миром поколения айфонов.

[kot_obormot]

У нас в стране ситуация не лучше. А "интернетовский-подонковский" просто бесит. Не умеешь и не желаешь говорить и писать правильно - нечего на других обижаться, когда по этой причине отказывают в общении.

[dima-simfer]

Устроим на форуме бойкот падонкам? Под лозунгом "Мы за здоровое владение языком!" и "Не будем учить детей плохому!"?
Просто есть люди, которые просто не считают важным писать правильно. Я, к примеру, машину по полгода не мою.
Поколение из людей состоит. Смысл заводить ребенка, если делать из него просто единицу поколения?