Хроники дракона

[Гость bred]

Красный день календаря

— Девица! Накрывай, дракон пришёл! — Дракон добавил в кучу несколько брусков золота, маску фараона Тутанхамона и бронзовую статую писца.

— Далеко летал? — спросил бес из своего уголка.

— В Каир. Там сегодня ночь музеев, дают всякое.

— Прямо дают?

— Дают не дают, а брать не мешают! — огрызнулся дракон. — У нас сегодня баранина или оленина? Жрать хочу!

Дракон потянул носом. Съестным не пахло.

— А где девица?

— Гуляет, — тоненько протянул бес. — По полям, по лугам. Подумывает, не уйти ли жить к маме.

Дракон так и сел.

— Что у нас случилось?!

— Случился день святого Валентина, — бес попытался принять скорбный вид, но не сумел.

— Кого? — дракон был не силён в святцах.

— День всех влюблённых, — произнёс бес по слогам.

— И кто тут у нас влюблённый? — гоготнул дракон.

— Кто хочет сытный ужин, ласковый взгляд и почесать за ушком, тот и влюблённый, — популярно разъяснил бес. — А кто не влюблённый, от того уходят к маме.

Дракон выругался и сплюнул огнём. Куча золота закоптилась, перестав блестеть. Дракон представил, как пещера стремительно зарастает копотью, пылью и паутиной, отвычные уже трапезы из овец (на гарнир руно) и долгие зимние вечера в глумливой компании беса…

— Не надо! — застонал он. — Я согласен быть влюблённым! А что делать-то?

Бес оживился, потёр лапки и вспрыгнул дракону на шею, поближе к ушной раковине.

— Чем влюблённый отличается от нормальных людей? — спросил он лекторским тоном и заглянул дракону в левый глаз.

— Эээ… жар, лихорадка, потеря сна и аппетита, бред, галлюцинации, покраснение кожного покрова… вплоть до высыпаний…

— Кто ж тебя так просветил? — бес хихикнул.

— Нахватался по верхам, — уклончиво сказал дракон.

Он любил подслушивать у принцессиных башен: сначала куртуазная поэзия, потом — песни и пляски, а потом — самое интересное.

— Это не любовь, а сифилис! — гаркнул бес. — Не путай причину со следствием! Запомни, салага: влюблённый должен иметь вид лихой и придурковатый, готовый на подвиги! В руках — букет цветов, бутылка шампанского и коробка конфет! А в кармане — колечко!

— Всевластья? — робко спросил деморализованный дракон.

— Какое достанешь. Можно просто с бриллиантом. Другой подарок тоже сойдёт. Как говорится, дорого внимание. А дорогое внимание особенно дорого. — Бес спрыгнул на пол. — Ну, чего уставился? Девица ждёт! Мыкается там одна, в лугах… а то, может, уже и у мамы.

Хлопая крыльями, дракон выбежал из пещеры и штопором взвился в поднебесье.

***

— Обернись и сразись со мной, чудовищное чудовище!

— Отвали, Гавейн, — мрачно сказал дракон. — Не видишь, занят? Горе у меня. День святого Валентина.

— Цветочки рвёшь? — рыцарь опустил копьё.

— Ну.

— А какие цветочки твоя девица любит, знаешь?

— А какая разница? — дракон осмотрел собранное. — Цветочки и цветочки. Главное — много!

— Вижу, что много. Вот Моргана обрадуется, когда увидит, как её цветник ободрали.

— Я Морганы не боюсь, если надо, отобьюсь, — захохотал дракон. — Чхал я на Моргану. Своя девица ближе к телу.

— В первый раз день святого Валентина отмечаешь, — рыцарь кивнул.

— Ну. — Дракон насторожился. Кисло-горький вид рыцаря предвещал неприятные сюрпризы.

— Сразу видно, что букетом по морде тебя ещё не били.

— За что? — опешил дракон.

— За то, что ты подарил ЖЁЛТЫЕ цветы! А тебе сто раз было говорено, что она не любит жёлтые, а любит КРАСНЫЕ! И вообще не любит лилии, а любит РОЗЫ! А ты, глухая, бессердечная скотина, всё пропустил мимо ушей, только и думаешь, что о пиве и турнирах!

Гавейн махнул рукой и пришпорил коня. Дракон растерянно посмотрел ему вслед, перевёл взгляд на собранные цветы. Разложил их на земле и принялся сортировать.

***

— Д-д-ды, — заикался трактирщик.

— Не трясись, не за тобой, — сказал дракон благодушно. — Моя девица покупает шоколадки у тебя?

— Н-не-не…

— Да знаю, что у тебя. Тащи сюда самую большую коробку самых её любимых. И перевяжи красиво. Бантики там, ленточки — ну, ты понял.

— Я и говорю, — ожил трактирщик, — д-д-ды-дыва золотых.

— Что? — завопил дракон. — Да это грабёж!

— Н-не-не-не… это предпринимательство.

***

— Мне нужен самый лучший подарок для моей девицы, — сказал дракон строго. — День святого Валентина, чё.

— Подарите ей колечко, — посоветовала златокудрая менеджерица.

— Вся пещера в колечках, — отмахнулся дракон. — Надоели, поди.

— Тогда шубу.

— Зачем ей шуба? — удивился дракон. — У нас жарко.

— Медведя плюшевого.

— Не любит она медведей. Я ей приносил из леса; не надо, говорит, неси откуда взял. И тигра не захотела, и жирафа.

— Вы совершенно правы, — вкрадчиво промолвил владелец лавки, делая менеджерице страшные глаза. — Мы подберём вам самый лучший подарок. Вы его долго не забудете. И девица ваша тоже.

***

— Ты где был? — грозно спросила девица, уперев руки в бока.

— Так это… день святого Валентина… всех влюблённых… вот! — дракон высыпал букеты к ногам девицы.

— А почему их столько? — Девица подозрительно прищурилась. — А! Я поняла! Ты хотел подарить их <i>нескольким</i> девицам! Но они не взяли! И ты их принёс мне! Потому что надо же их куда-то девать!

— Это всё для тебя, дорогая! — дракон ударил себя лапой в грудь. — Я просто не знал, какие цветы ты любишь больше.

— Я не люблю садовые цветы, — горько прошептала девица. — И вообще не люблю цветы срезанные! Я люблю ромашки в горшочке!

— И ты мне сто раз об этом говорила, — пробормотал дракон. — А я всё пропустил мимо ушей. Только и думаю, что о золоте и сражениях!

— Да, — удивилась девица. — Не такой уж ты и глухой.

— Ну вот видишь! Не сердись, — дракон протянул ей бутылку и конфеты. — Я вкусненькое принёс…

— Как ты мог?! — Глаза девицы наполнились слезами.

— Что опять не так?! — взревел дракон.

— Не кричи на меня! — девица зарыдала. — Я на диете! Уже второй месяц! А ты даже не заметил! Или заметил? — она сверкнула заплаканными глазами. — Точно, заметил и специально принёс мои любимые! Чтоб поиздеваться!

— Срочно скажи ей, какая она красивая, — просуфлировал бес. — Скажи, что ей не надо худеть.

— Тебе не надо худеть! — радостно заорал дракон. — Это ты раньше была тощая, а теперь бочки наела — самое оно. Кругленькая, сладенькая, пампушечка моя!

Бес присел и накрылся хвостом.

— Не надо так, милая! — взывал дракон, пятясь под градом предметов, выхваченных из золотой кучи. — Нет! Нет! Только не писцом! Лучше посмотри, какой подарок я тебе купил!

Девица опустила статуэтку писца.

— Подарок?

— Вот! — дракон развернул крыло.

Подарок со звоном выпал на пол. Глаза девицы округлились.

— Это?!

— Нравится? — радостно спросил дракон. — Видишь, всё для тебя! Ты столько раз жаловалась на дурацкое дно, к которому всё прилипает и пригорает. Мол, если бы не оно, ты бы готовила, как богиня… Так вот она — самая большая сковорода с самым антипригарным покрытием, какую я только сумел найти! Владей, любимая!

Девица взяла сковороду, как теннисную ракетку, и улыбнулась.

Бес лёг на пузо и пополз в тень.

***

Дракон рискнул вернуться только к рассвету.

По всей пещере были расставлены цветы в красивых вазах. Девица спала на своей тахте, разметав косы и сладко посапывая. Рядом валялась пустая коробка из-под конфет. Дракон подошёл к ней на цыпочках, укрыл одеялом.

— Ты, конечно, ужасный, — прошептала девица, приоткрыв один глаз. — Грубый, невоспитанный и нечуткий. Но я тебя всё равно люблю, хоть ты и чудовище. Сама не знаю за что. Уж такие мы, женщины — всё прощаем!

Она свернулась клубочком и засопела дальше. Прощённый дракон обернулся кольцом вокруг тахты и заснул счастливым сном.

— Зачем влюблённому мозги, когда у него такое большое сердце? — прошептал никогда не спящий бес. — Спи, дракон, набирайся сил. Восьмое марта не за горами.

[Гость bred]

Занимательная арифметика для скучающих драконов

— Мне скучно, бес, — пожаловался дракон.

— Заведи блог, — посоветовал бес.

***

В «Интересах» дракон указал «принцессы» и «золото». Местоположение — «Пещера».

В первый же день на него подписались четырнадцать юзеров.

— Кто это? — спросил дракон у беса.

Оказалось, семь гномов, четыре бухгалтера, два спелеолога и один педофил.

— Укажи пол, — прошептал бес.

Дракон указал: «мужской». Не успел отнять лап от клавиатуры, как на него подписалось триста сорок юзеров: триста девиц, тридцать принцесс, девять девиц, выдающих себя за принцев, и почему-то один рыцарь.

— Я не знаю, о чём с ними разговаривать, — пожаловался дракон. — Может, надо было написать, что я люблю ещё и рыцарей?

— Напиши в интересах: «кулинария», — предложил бес.

Этим интересом дракон заработал четырёх поварих, но уже на следующий день обнаружил бегство одного бухгалтера, трех гномов и четырнадцати девиц.

— Почему?! — взвыл дракон.

Потеря была чувствительна. Он переживал убыль так, будто из его груды золота отчерпнули ведром и убежали.

— Потому что ты ничего не пишешь, — объяснил бес. — Блоги заводят, чтобы писать в них, читать в них, делиться награбленным и ходить на войнушки.

— Как всё сложно, — пробурчал дракон. — Недосуг мне посты писать — реал. Я сегодня как раз собирался украсть девицу.

— Укради и напиши об этом.

Дождавшись, пока дракон улетит, бес забрался в сеть под его паролем, зашёл к тысячнику Ланселоту и написал: «На последнем турнире ты фехтовал как говно». Потом зашёл к многотысячнику Мерлину и написал: «В последнем сражении ты колдовал как говно». Потом зашёл к Гвиневере и написал: «Видел тебя, пролетая над Камелотом. Срочно худей». Продублировал все записи в блоге.

Повалился на кучу золота и стал плевать в потолок.

***

Девица куксилась и не хотела идти на контакт.

— Почеши мне спинку, — сказал дракон.

Девица фыркнула и отвернулась.

— Свари мне какао, — попросил дракон.

— Ещё чего! — буркнула девица, рассматривая ногти.

— А у меня блог есть, — робко сказал дракон.

Девица оживилась.

— Можно посмотреть?

Дракон зашёл в блог и протёр глаза. Полтыщи рыцарей, оруженосцев, слуг, землепашцев, принцесс, просто девиц и просто каких-то непонятных созданий подписались, чтобы полюбоваться на растерзание дракона. Тысячник Ланселот, многотысячник Мерлин и королева Гвиневера со всеми своими почитателями стояли лагерем в его блоге.

— Ой, как много у тебя комментов! — удивилась девица. — Тебе не нравится Ланселот? По-моему, он душка.

— А по-моему, тушка, — мрачно сказал дракон.

Зашёл к Ланселоту и написал: «Извини, я не хотел тебя обидеть. Бес попутал. С людьми ты фехтуешь неплохо, может, даже хорошо. Хотя против дракона ты всё равно говно. Извини ещё раз, но это правда».

Потом написал Мерлину: «Извини, я не хотел тебя обидеть. Бес попутал. Среди людей ты крутой колдун, хотя против драконьей магии твоя всё равно говно. Извини ещё раз, но это правда».

Гвиневере написал: «Не худей. У тебя отличная попа, большая и мягкая. Драконы не собаки, на кости не бросаются».

— Вот и извинился, — благостно сказал он девице.

***

Последующая неделя выдалась напряжённой. Дракон не воровал принцесс, не бился с рыцарями, завалил вход камнем и написал на нём: «Улетел в Турцию». Девице выдал доску и мел: записывать прибыль и убыль читателей. Бес подсказывал ники сбежавших и остроумные реплики в адрес тысячника Ланселота, многотысячника Мерлина и королевы Гвиневеры со всеми их почитателями.

К концу недели битва пошла на убыль. Зрители соскучились и начали разбегаться. С Ланселотом дракон помирился, Мерлин поставил его в игнор, Гвиневера встряла в дискуссию о диетах и пропала на восемнадцатом листе.

На блог подписались пятьдесят четыре тролля, одиннадцать эльфов и один пикси, практикующий бякинг.

Дракон и девица торжествовали.

Отдохнув, дракон написал репортаж о похищении девицы. Бес сделал рисунок уносимой в когтях девицы: дракон пышет огнём и машет крыльями, девица визжит, юбки реют по ветру, вид снизу.

— Мне не надо худеть! — сказала девица с гордостью.

Дракон радостно подсчитывал прибывших читателей. Зато от него отписался ещё один бухгалтер.

Дракон занервничал и написал пост про золото.

На него подписались несколько гномов, царь Мидас и налоговые службы всех окрестных королевств. Отписалось полдюжины рыцарей-бессребреников.

Дракон крякнул и выдал пост про особенности осады замка с воздуха.

На дракона подписался один король, туча рыцарей и некто под ником Икар.

Целый рой принцесс отписался.

Дракон завыл и позвал на помощь девицу. Вдвоём они сваяли пост о тенденциях моды в грядущем сезоне. Подумав, дракон добавил рецепт рыцаря, тушёного в собственных латах.

Отписалось несколько духовно богатых дев, один нервный рыцарь и сорок человек, внезапно оказавшихся вегетарианцами.

— А ты их прокляни, — посоветовал бес и заткнул пасть кисточкой хвоста, чтобы не рассмеяться вслух.

Дракон крякнул и записался в сообщества «Проклинаем вместе» (модератор Моргана) и «Вуду буду» (модератор Суббота).

Пост с грамотным, развёрнутым проклятием отписавшимся (до седьмого колена) вышел в топ. На дракона подписалось множество ведьм, тринадцать некромантов и сообщество «Великий Инквизитор» (модераторы Шпренгер и Инститорис). Отписалось сорок девять юзеров, все по разным мотивам.

Дракон перестал есть и осунулся. По ночам он плакал и звал маму: ему снились толпы незнакомых юзеров, которые подписывались на него и тут же отписывались, заливаясь сатанинским хохотом. Девица гладила его по голове и поила молоком.

На седьмую ночь она нашла в груде золота ножницы и перерезала кабель. Вайфая в пещере не было.

***

Без блогов дракон ожил, поздоровел, занялся силовыми упражнениями — таскал овец и принцесс, сносил свою девицу в Турцию, и всё было хорошо, если бы не…

— Мне скучно, бес, — пожаловался дракон.

— Гм. — Бес задумался. — А ты не пробовал поучаствовать в литературном конкурсе?

[Гость bred]

Эпидемия

Дровосеки столпились вокруг пациентки. Пациентка тревожно моргала из-под надвинутого на нос чепца.

— Что с моей Бабушкой? — Внучка испуганно посмотрела на Главного Дровосека.

— Что с ней, Г.Д.? — подхватили остальные Дровосеки.

— Случай интересный, — Г.Д. сел рядом с койкой и приподнял чепец пациентки. — Может, даже безнадёжный.

Внучка зарыдала.

— Почему у вас такие большие уши? — требовательно спросил Г.Д..

— Уши? — пробасила Бабушка в замешательстве.

— Они самые, — подтвердил Г.Д.

— Ну… эээ… чтобы лучше слышать, — ответила Бабушка октавой выше.

— А слышите плоховато. Плохо, говорю, слышите! — проорал Г.Д. в волосатое ухо.

— Что? — проорала Бабушка в ответ, тряся головой.

— Закупорка слуховых проходов. А почему у вас такие большие глаза?

— Что? Что?

— Глаза, — Г.Д. сделал из пальцев очки вокруг глаз.

— Чтобы лучше видеть, — Бабушка упала на подушку.

Внучка тихо сморкалась в шапочку.

— Скажите «ааа», — велел Г.Д. Бабушке.

— ААА!!! — разинула пасть Бабушка.

Бригаду Дровосеков вымело за дверь.

— Всё ясно, — сказал Г.Д. удовлетворённо.

— Что с ней? — спросила Внучка из-под кровати.

— Волчья пасть. Верный признак волчанки.

— И что же делать?

— Хирургия нам поможет. И Бабушку твою вылечим, девочка, и тебя вылечим… и меня вылечим. В операционную её!

***

— Кажется, всё прошло благополучно, — сказал один из Дровосеков.

— Думаю, да. Интересный случай гермафродитизма: несмотря на то, что пациентка обладает мужскими половыми признаками, она дважды благополучно выносила дитя. Должно быть, в первый раз тоже прибегали к кесареву сечению.

— Две беременности?...

— Внучка же откуда-то появилась.

— Тяжёленькая девочка, — заметил Младший Дровосек. — Восемьдесят кило для новорожденной многовато.

— Да и выглядит она немного… старообразной, — подхватила Дровосек Постарше. — Мы ничего не упускаем?

— Преждевременное старение. Патология вызвана волчанкой. Кто следующий?

— Пациентов сразу трое. Братья-близнецы.

Пациенты уставились на Дровосеков, сопя заложенными пятачками.

— На что жалуетесь?

— Озноб, — прохрюкал первый.

— Кашель, — прохрипел второй.

— Тошно-ота-а, — простонал третий.

Г.Д. приблизился на шаг и вдруг, ахнув, бросился из палаты. Бригада в ужасе вылетела за ним.

— Что? Что? — спрашивали они наперебой.

— Что у нас? — визжали запертые в палате пациенты.

— Всё нормально, — соврал Г.Д. в замочную скважину. — У вас не волчанка. Чудовищно! — сказал он Дровосекам страшным шёпотом.

— Чума? — испугалась Дровосек Постарше.

— Если бы.

— Холера? Оспа? Тиф?

— Гораздо страшнее! У них…

Дровосеки затаили дыхание.

— Свинячка!

Дровосек Постарше упала в обморок. Остальные обнялись и зарыдали.

— Г.Д., мы всё умрём!

— Разумеется. Но не прямо сейчас. У меня есть трость, и я знаю, как ей пользоваться, — Г.Д. отвинтил рукоять трости и достал спрятанный в ней топор. — Кто говорил, что у меня комплекс Рубика? У меня комплекс мессии.

Он вошёл в палату. Дровосеки провожали его благоговейными взглядами.

Через пять минут эпидемия свинячки была остановлена.

***

Бабушка глядела в окно, покачивая Дочку в кресле-качалке. Новорожденная вязала чулок и шёпотом бранилась, поднимая спущенные петли.

Внучка подошла и встала рядом.

На подъездной дорожке три цинковых гроба, выкрашенных в розовый, устанавливали на открытый катафалк. Гробы должны были вывезти за город, бросить в штольню и залить цементом. Оркестр играл «Вы жертвами пали в борьбе роковой». Бригада Дровосеков скорбно наблюдала за процессом с крыльца, Г.Д. смаковал викодин.

Бабушка отвернулась и сунула в Дочкин беззубый рот бутылочку с молоком.

Мимом окна, треща пропеллером, пролетал пациент из пятой палаты.

У него была летучка.

[Гость bred]

Народные средства

Рейтинг: R (мат, насилие, зоофилия, жестокость к народным целителям)

 

 

— Она плоха, — сказала Дровосек Помладше.

— Кто-то счёл её ещё годной к употреблению, — заметил Главный Дровосек, разглядывая пациентку.

Маленькую румяную Бабусю было почти не видно под одеялом, только живот её выпирал, как гора.

Из соседней платы доносился радостный гогот — Серый и Белый Пациенты достали из-под кровати Утку и обыгрывали её в «дурака».

— Что это у меня? — спросила Бабуся жалобно, приподнимая одеяло.

— Ой, что это у вас? — испугался Младший Дровосек.

Г.Д. посмотрел на живот Бабуси проницательным взглядом. Та поёжилась. У неё была повышенная чувствительность к рентгену.

— Похоже на камни, — сказал он. — Весна, цветут цветочки и лопаются почки… Или на яйца.

— Я не сплю с гусями! — отчеканила Бабуся.

— Со вскрытием можно подождать, — обрадовался Г.Д. — И как давно вы не спите с гусями?

— А это важно?

— Да в общем, нет. На что жалуетесь?

— На тяжесть. И потом, у меня такое чувство, будто они перекатываются внутри меня.

Г.Д. ткнул в неё тростью.

— Мама! — Бабуся схватилась за живот. — Вот видите!

Лицо Г.Д. озарилось мрачной радостью.

— Видит маму, — зафиксировал Чёрный Дровосек. — Маразм или шизофрения?

— Я включу томограф, — сказал Младший Дровосек.

— НЕХ, — произнёс Г.Д., отвинчивая рукоять трости.

— Ну и пожалуйста. Злые вы. Уйду я от вас, — обиделся Младший Дровосек.

— Червячки ждут, — напутствовал его Г.Д., не отрывая взгляда от позеленевшей Бабуси.

— НЕХ — синдром Неведомой Ёбаной Хуйни, — перевела Дровосек Постарше.

— А почему через «Е»? — немного успокоился Младший Дровосек.

— Потому что неведомая, — объяснил Г.Д. — Никто не должен о ней знать.

— Но о ней все знают, — сказал Чёрный Дровосек.

— Все лгут. Они не знают. Они думают, что знают. Кстати, о лжи и воображаемых познаниях: к нам гости

Дровосек Помладше обернулась и вздрогнула.

Пожилая девица, непрерывно улыбаясь сомнамбулической улыбкой, ввела в палату лешего. Леший был оформлен под дубовый пень, с его корней сыпалась земля. Неторопливо поворачивая гладко оструганную голову, он осмотрел Бабусю, бригаду Дровосеков и подтолкнул в бок девицу. Та встрепенулась и произнесла восторженным голосом:

— Сегодня на манеже… простите, в палате известный народный целитель Баба-Яга!

— И моя очаровательная помощница Фея Клёклая! — добавил пришелец скрипучим голосом.

— Баба? А на вид мужчина, — подозрительно сказал Младший Дровосек.

— У меня захватывает дух от твоей наблюдательности, — заметила Дровосек Помладше.

— Ударение на вторую «а», — объяснила Шестнадцатая. — Как в «Али-Бабе».

— А, — успокоился Младший Дровосек

Он боялся трансвеститов с тех пор, как на «свидании вслепую» повстречался с Чудовищем, переодетым Красавицей. Момент, когда Чудовище смыло макияж, запомнился ему навсегда. Впрочем, от заикания Г.Д. избавил его довольно быстро, подкравшись сзади и огрев тростью по затылку.

Теперь Младший Дровосек боялся не только трансвеститов. Он боялся ещё и заикаться.

— Сегодня семнадцатый лунный день, — говорил Баба-Яга тем временем. — В этот день особенно активен спинной мозг и его отросток, расположенный в черепе. Народные целители знают, что этот отросток является атавизмом наподобие аппендикса. Официальная медицина утверждает, будто удалять его нельзя. Это неправильно. Я, например, удалил. Так намного лучше, в голове образуется необыкновенная лёгкость и приятность.

— Я не люблю быть лёгким и приятным, — ухмыльнулся Г.Д. — Что вы скажете о пациентке?

Баба-Яга выкатил и без того выпуклые глаза.

— Я ви-ижу… эта женщина страдает Гусиной Хуйнёй, — определил он. — Видите, тело у неё стало, как разбавленный киселик? Нужно, чтобы в её душе и теле появился огонёк. Для этого надо полечиться кактусом. Прекрасное народное средство от Гусиной Хуйни — Кактус Шипастый!

— Настой? — деловито спросила Дровосек Помладше. — Отвар? Мазь?

— Кактус Шипастый! — повторил Баба-Яга, выкатывая глаза ещё сильнее. — Целиком вводится в орган, послуживший причиной болезни.

Дровосеки стыдливо захихикали.

— Это безумие, — заметил Чёрный Дровосек.

— Это народные средства, — поправил Г.Д. — Освободим палату. Неэтично наблюдать за тем, как народная медицина вершит своё правосудие.

— А вдруг кактус ей поможет? — сказала Шестнадцатая.

— А вдруг вы все съедите по кактусу и получите Нобелевскую премию по литературе и изобретёте лекарство от рака? Лично я думаю, что вас просто пронесёт.

— Ты пессимист, — заметил Младший Дровосек.

— Я всегда жду от людей самого худшего, и они не обманывают моих ожиданий.

— Может, люди относятся к тебе так, как ты того от них ожидаешь? Или так, как ты того заслуживаешь, — язвительно сказала Дровосек Помладше.

Мимо прошли Серый и Белый Пациенты, перегогатываясь между собой. Г.Д. отскочил, Дровосек Помладше осталась на месте.

— Ваши туфли, — Шестнадцатая показала на ноги Дровосека Помладше. — Они немного… испачканы.

— О, милая, ты заслужила дерьмо, — промурлыкал Г.Д. — Ты всё ещё думаешь о них хорошо?

— Я думаю, они смертельно больны, — процедила Дровосек Помладше. — Шестнадцатая, пусть готовят операционную. Я попробую что-нибудь для них сделать.

— Не пора ли нам вмешаться? — сказал Чёрный Дровосек, прислушиваясь к крикам и звону металла, доносящимся из палаты.

Г.Д. постучал в дверь рукоятью трости. В палате подозрительно затихли. Г.Д. открыл дверь и присвистнул.

— Выносите, — велел он Санитарам Леса.

— В реанимацию или в морг?

— В музей современного искусства.

Санитары Леса вынесли останки Бабы-Яги, переплетённые с остатками кровати. Из окна торчали ноги Феи Клёклой. Бабуся разбежалась и пнула её под зад, Фея исчезла.

Бабуся тревожно охнула и присела на корточки.

— Вот оно, благотворное влияние шоковой терапии. Кактус всё-таки помог, хотя и опосредованно, — сказал Г.Д. — Леда Фестиевна, если у вас нет инкубатора, мы можем взять заботы о ваших детишках на себя. От народных целителей я слышал: гусиные яйца так полезны, что могут заменить викодин… да не те яйца, пошлые вы ублюдки.

— Кстати, о тех, — напомнила Шестнадцатая. — Операционная готова. Пациенты надёжно зафиксированы. Как насчёт анестезии?

— Не надо, — сказала Дровосек Помладше. — Избыток анестетиков приводит к агевзии. *

— Мы будем вводить их через катетер, — удивилась Шестнадцатая. — Пациенты всё равно не почувствуют, каковы они на вкус.

— Зато я почувствую. Одолжи мне трость на пять минут, — Дровосек Помладше посмотрела на Г.Д. — Я быстро управлюсь. Шестнадцатая, принеси контейнер для перевозки внутренностей. Или кастрюлю.

— Чем расплатишься? — осведомился Г.Д., не торопясь выпускать трость из рук.

— Приходи вечером на ужин. Будет пить кьянти и закусывать его фуа-гра.

— По-моему, есть печень пациентов неэтично, — сказал Чёрный Дровосек.

— Вы только послушайте! — возмутился Г.Д. — Ещё минута, и он скажет, что неэтично пить кровь из подчинённых. Так и начинаются революции.

— А как начинаются революции в медицине? — спросила Шестнадцатая.

— Очень просто! — воскликнул Г.Д. — В племени первобытных людей заводится индивид, больной волчанкой. Вместо того чтобы справиться с заболеванием испытанным способом — камнем по темечку — знахарь племени внезапно говорит: «О, давайте сделаем иначе! Растолчём трёх больших пёстрых лягушек, корешок дерева мумба и вон тот симпатичный грибочек, скатаем в шарик, затолкаем в больного, а пока он не поправится, будем бить в большой тамтам!»

— После такого мало кто выживает, — заметила Дровосек Помладше.

— Верно. Пациенты подчас бывают очень агрессивны. Зато выжившие становятся светилами науки.

— Между прочим, это очень хорошее лекарство, — сухо сказал Чёрный Дровосек. — Моя бабушка пользует им все окрестные деревни.

— И они глотают? — заинтересовался Младший Дровосек.

— Глотают. Кроме тамтама у бабушки есть ещё большое острое копьё.

— А ведь прекрасный метод, — вдохновился Г.Д. — Как только на горизонте появляются пациенты с синдромом НЕХ, мы сморим по сторонам, собираем всё, что под руку попадётся, вводим в больного и совершаем прорыв в медицине.

— Где нам набрать столько больных с синдромом НЕХ? — пожала плечами Дровосек Помладше.

— Разве в нашем лесу закончились бабуси с нетрадиционной ориентацией?

— У моей соседки есть серенький козлик, — вспомнила Шестнадцатая. — Она его очень любит.

— А я знаю старика со старухой; с виду оба нормальные, зато сыночек у них — настоящий мутант, — поделился Младший Дровосек. — Ни рук, ни ног, одна голова. Но малый шустрый.

— А у меня… — начал Чёрный Дровосек.

— Есть бабушка, — закончил Г.Д. — С большим острым копьём. Её мы лечить не будем. Но все остальные болезни мы победим!

— И волчанку?

— Нет, волчанку оставим, без неё мне будет одиноко. Это единственная зараза, от которой люди страдают больше, чем от меня. Д.П., а почему ты не в операционной? Уж ужин близится, а паштета всё нет! Шестнадцатая, живо за кастрюлей!

Шестнадцатая резво побежала по коридору, свернула за угол — и бросилась обратно.

Из-за угла вышел Медведь. Лапы его торчали вертикально вверх.

Дровосеки попрятались за Г.Д., Г.Д. развинтил трость.

— Помогите! — прохрипел Медведь.

— Опять Маша? — осведомился Г.Д.

— Нет!

— Неправильные пчёлы? Неправильный мёд? Экология так запущена, что лапы опускаются?

— Наоборот — не опускаются, — по морде Медведя покатились слёзы. — Что со мной?

Г.Д. завинтил трость.

— У вас преведка, — сказал он. — Будем лечить.

* Агевзия — утрата вкусовых ощущений.