Помощь
В.В. Орехов, кандидат филологических наук, докторант Измаильского государственного гуманитарного университета (г. Измаил).
Первому директору Ботанического сада Таврического национального университета, Александре Андреевне Федорко, в 2006 году исполнилось 90 лет. Эта статья — о судьбе Ботанического сада и о жизни его создательницы.
Будущий историк Симферополя, конечно, доищется, кто и почему на рубеже XX — XXI столетий планомерно избавлял город от зеленых насаждений, превратив центр южной столицы в знойно-бетонный монолит. Это будет уже которая по счету история чиновничьего головотяпства и злоупотребления; история, которая, возможно, многому учит, но которая повторяется из года в год и из века в век. Автору такой истории предстоит печальная, хоть и необходимая миссия; я заранее сочувствую ему так же, как и симферопольцам, не сумевшим защитить красоту и привлекательность своего города. Но сейчас хочу говорить об ином — о тех, кто созидал и созидает красоту Симферополя, о тех, кто стремится ее сберечь.
Скрытый текст
Крымчанам памятно, с каким трудом в самом недавнем прошлом Таврическому национальному университету им. В.И. Вернадского пришлось отвоевывать свои права на территорию парка «Салгирка». Памятно и то, с каким недоверием поначалу воспринимали строительство забора вокруг парка горожане, не приученные к альтруизму начальства. Но памятно им и то, как запущенный парк, где еще совсем недавно безвозбранно бродили козы, уничтожавшие посадки экзотических растений, превращался в истинное украшение столицы; как на месте дикой чащи и пустырей возник университетский ботанический сад и как недавно раскинувшийся возле «здания со львами» розарий стал одним из самых приятных и, что важно, безопасных в Симферополе мест для прогулок.
Между тем, ботанический сад возник не из пустоты и не в мгновение ока, он создавался десятилетиями. Так почему же симферопольцами был забыт и сам факт существования ботанической коллекции в «Салгирке», и причастность университета к созданию этой коллекции, и имена тех, кто самоотверженно и настойчиво превращал «брега Салгира» в уникальное собрание редкостных растений? А думается, потому, что история создания университетского ботанического сада никем не фиксировалась и в последние десятилетия оказалась в совершенном забвении. Восстановить эту историю непросто, но попытаюсь по мере сил представить хотя бы самый беглый ее очерк, поскольку материалы, оказавшиеся в моих руках, с одной стороны, несомненно, должны заинтересовать всех, кому интересна история Симферополя, а с другой, — не могут быть отложены до лучших времен по причинам, которые станут очевидны далее.
Начнем наш рассказ со свидетельства француз¬ской путешественницы Адели Омер де Гелль, посетившей полуостров в 1841 г. и уже знакомой читателям «Исторического наследия Крыма». «{…} Вместо того, чтобы построить город в глубине долины, — записывала свои впечатления о Симферополе чужеземка, — его забросили на обширное плато, где редкие дома и непомерно широкие улицы не имеют ничего характерного; но именно поэтому как описать наслаждение, которое испытываешь, когда после долгих скитаний по таким улицам, выжженных солнцем, оказываешься в прохладной тени деревьев, окаймляющих Салгир! Там на лоне садов возвышаются прелестные загородные дома, заставляющие вас забыть тоску и сушь Симферополя» [1, с. 200]. Что ж, следует отдать должное нашим городским властям последних лет: они сумели воссоздать «тоску и сушь Симферополя» с глубокой исторической достоверностью.
Если пустынность Симферополя оказалась заметна мимолетному взгляду путешественницы, то для жителей Крыма она была тем более очевидной. Во всяком случае еще в 1815 г. основатель и первый директор Никитского ботанического сада Х.Х. Стевен выступал с ходатайством о создании в Симферополе ботанического сада-питомника, «из которого распространялись бы в стране плодовые деревья всевозможных сортов, как это уже имеется в Никитском саду». Но, кажется, «отцы Симферополя» всегда кроились по одной мерке: предложение Стевена поддержано не было [2, с. 180 — 181]. Тем не менее прославленный ботаник не отчаялся и в 1844 г. основал древесный питомник на пустыре между улицей Вокзальной (Бульвар Ленина) и Салгиром. Однако машина власти оказалась и на этот раз мощнее научного энтузиазма: питомник несколько раз передавали из одного ведомства в другое, пока к середине 1860-х гг. он совершенно не канул в Лету, а главным украшением местности осталось здание губернской тюрьмы [2, с. 87 — 88].
Но перенесемся в другую эпоху. Через 101 год после того, как Стевен впервые предложил основать в Симферополе ботанический питомник, 18 декабря 1916 г. в селе Нижние Серагозы Херсонской области в семье заведующего почтовым отделением родилась девочка, названная Александрой; для нас — Александра Андреевна Федорко. О дальнейших событиях повествуем с ее слов.
Среди первых детских ощущений Александра Андреевна отчетливо помнит мечту увидеть лес; она вспоминает, как совсем еще ребенком забиралась в высокую, шелестевшую на ветру кукурузу «слушать лес», который, по тогдашним ее представлениям, именно так и должен был шуметь. Найти в херсонских степях настоящий лес было трудно.
Девочка росла, что называется, способным ребенком. В школу пошла с пяти лет. Закончив семилетку и обладая незаурядным голосом, успешно сдала экзамены в Харьковскую театральную студию. Учиться в этой студии ей, правда, не довелось, так как по причине несовершеннолетия Александру на первый курс так и не зачислили. Тогда она поступила на акушерско-фельдшерский факультет Мелитопольского медицинского техникума. Потом пыталась дальше учиться на медика в Днепропетровске, но в конце концов решила поменять специальность и в 1939 г. поступила на естественный факультет Днепропетровского государственного университета, и опять же училась успешно. К тому времени Александра Андреевна вышла замуж, вскоре родила дочь. Счастливый ход жизни был разрушен войной. Университет эвакуировали, муж оказался на фронте, Александра Андреевна с матерью и маленькой дочерью вынуждена была остаться в оккупации в селе Соленом Днепропетровской области. Об этом времени она рассказывает редко — слишком тяжелые воспоминания. Но для нас они драгоценны.
Итак, студентка с семьей оказалась в чужой деревне. Уж и сама не помнит как, но постепенно подключилась к подпольной работе. Сейчас с улыбкой вспоминает, как вместе с заведующей аптекой они конструировали бомбу из пороха, найденного в охотничьих запасах мужа Александры Андреевны. Сработала ли бомба, нет ли, она не знает — портной Сапожников, который должен был применить бомбу на деле, был арестован немцами, но сумел бежать вместе с бомбой, и больше Александра Андреевна его не встречала. А скоро ее арестовали за листовки и советские песни. Посадили в сельскую тюрьму, устроенную в обычной хате. Там соседкой пленницы оказалась профессиональная киевская певица из капеллы «Зiрка», имени которой Александра Андреевна, к сожалению, припомнить не может. Время от времени девушки принимались петь, да так, что немцы сходились под окна тюрьмы слушать песни. Еще раз скажем, что голос у Александры Андреевны был исключительным и в мирной жизни принес ей много радости, но в то время он едва не стал причиной несчастья. За незаурядные голосовые данные девушку дважды собирались угнать в Германию. Спасли врачи-подпольщики, которые «приписали» ей порок сердца.
В тюрьме девушка провела четыре месяца. Соседи сменялись — она сидела. Иногда соседей уводили по ночам, говорили — расстреливать. Ее водили на допросы. Больше всего интересовались мужем Александры Андреевны, который офицером ушел на фронт, а также тем, не комсомолка ли она. Допросов боялась, но поддерживало то, что главный полицай был из числа подпольщиков. Он же водил ее на допросы и советовал не закрывать за собой дверь, когда заходит в кабинет офицера.
Наконец девушку выпустили, но с условием: она должна раздобыть справку, подтверждающую, будто она не комсомолка. Поехала в Днепропетровск. Мать и дочка остались в селе «в заложниках». Секретарша в университете студентку вспомнила, никакой справки выдать не смогла, но в списках комсомольцев фамилию Федорко вычеркнула. Долго искала Александра Андреевна злополучную справку, пока не нашла случайно декана своего факультета Г.Г. Якубовского. Тот оказался предателем, воевал на стороне фашистов, имел у немцев какой-то большой чин и в то время после ранения находился в Днепропетровске. Студентку-отличницу он помнил, была ли она комсомолкой — нет. Порасспрашивал ее, порасспрашивал, да и дал справку.
Помнит Александра Андреевна, как уходили немцы из села, уводили свою технику, и как, преследуя их, в село входили наши и тащили пушки на худых лошаденках, а женщины прятались на околице, опасаясь, что в селе будет бой.
После прихода нашей армии Александре Андреевне пришлось доказывать, что она не сотрудничала с немцами. Но в селе ее стойкость была хорошо известна. На некоторое время девушка поступила работать в военкомат. Писала во все инстанции, разыскивая мужа, пока не узнала, что он погиб 6 июля 1943 г. на Курско-Орловской дуге.
В 1945 г. Александра Андреевна возобновила учебу в университете. За год закончила 4 и 5 курс, сдала госэкзамены и защитила диплом на тему «Дикорастущие съедобные растения». Это могло пригодиться солдатам на фронте, а тогда еще все делалось для фронта. Завершив учебу, Федорко осталась в вузе для работы в университетском ботаническом саду и поступила в аспирантуру. Но аспирантские места скоро сократили, сохранив их только за участниками войны. Так что университет пока пришлось оставить. Где бы ни приходилось работать Александре Андреевне в последующие годы, она не оставляла мечту посадить лес и использовала любую возможность, чтобы накопить для этого опыт.
Какое-то время она занималась (в должности старшего научного сотрудника) восстановлением парка «Веселые Боковинки» бывшего имения Давыдовых, что в Кировоградской области, потом работала в Знаменском агролесомелиоративном техникуме, совмещая там преподавательскую деятельность с созданием зеленых насаждений для техникума. После Александра Андреевна 6 лет работала в средней школе № 1 г. Геническа, где руководила секцией биологов, построила школьную теплицу. Украшала зелеными насаждениями школьный парк. Причем саженцы получила из Грузии, из г. Махарадзе. Сегодня — это почти экзотическая деталь, характеризующая то время: Александра Андреевна с целой делегацией от Геническа ездила в Грузию и выступала там с концертами. Благодарные грузины не знали, как иначе отблагодарить самодеятельную певицу за украинские песни, и прислали ей саженцы деревьев. Саженцами этими она с помощью учеников засадила в Геническе целую улицу. Но все это была лишь подготовка к «главному» делу жизни Александры Андреевны.
И вот в 1957 г. А.А. Федорко пригласили на работу в Азово-Сивашский заповедник. Приблизительно в то же время вышло постановление о создании на находившемся в ведении заповедника острове Бирючем заповедно-охотничего хозяйства закрытого типа. Александре Андреевне, занимавшей должность старшего научного сотрудника, а одно время исполнявшей обязанности директора заповедника, было поручено озеленить остров. Задача непростая, так как Бирючий остров — не что иное, как продолжение совершенно пустынной морской косы (коса Федотова), сложенной из ракушки, песка и соли. В удачу предприятия верили не многие: и родные, и чиновники разного ранга предупреждали Александру Андреевну, что в неблагоприятных условиях погибнет множество саженцев, за что, пожалуй, можно угодить под суд. Но Александра Андреевна уже взялась за дело. Первые опыты озеленения показали необходимость детального изучения острова. И, по просьбе Федорко, Министерство сельского хозяйства снарядило для этой цели экспедицию почвоведов из Москвы и гидрогеологов из Симферополя. Александра Андреевна обследовала остров вместе с экспедициями и изучила его досконально. Лесопосадочным материалом и машинами ее обеспечили, а в ходе работы приобретались знания и приемы, без которых посадки леса не могли бы иметь успеха. За каждой лесопосадочной машиной, например, приходилось идти 3 — 4 женщинам из бригады, состоявшей в распоряжении Федорко, и окучивать саженцы крупной ракушкой, чтобы избежать оголения корней. Для подготовки почвы понадобилась фреза особой конструкции, которую Федорко разыскивала чуть ли не по всему Союзу и, наконец, нашла в Джанкое. На некоторых участках острова порода на определенной глубине была настолько сцементирована, что корни саженцев не могли ее преодолеть, но Александра Андреевна и в этом случае нашла выход: подсаживала люцерну, которая пробивала своими корнями неблагоприятные слои почвы. Так удалось добиться 65 — 70, а кое-где и 75 % приживаемости лесных полос.
Министр сельского хозяйства СССР В.В. Мацкевич после осмотра успешных лесопосадок тем более оценил труд А.А. Федорко, что Академией наук, незадолго до того проводившей опыты по озеленению Бирючего, остров был признан непригодным для лесного строительства. Теперь остров оживал, и министр в знак признания огромной удачи назначил Федорко персональный оклад и подарил ей пуховый платок, снятый им специально для этого с сельскохозяйственной выставки.
Кроме лесополос, по проекту А.А. Федорко на острове велась закладка парка (16 га). В распоряжении Александры Андреевны находилась бригада из 25 женщин — жен рыбаков, живших на острове. При создании парка использовались крупные саженцы, и приживаемость составляла 100%. А.А. Федорко сама разрабатывала методы посадки и обрезки, сама же делала обрезку и обрезала — не много не мало более 10000 деревьев.
Словом, сбывалась мечта. Лес уже жил и шумел. Уже было засажено 250 га. Появлялась надежда, что лесом так же будут засажены другие обширные и бесплодные косы Азовского моря, площадь которых только на северном побережье составляет около 60000 га…
Но к тому времени подоспело одно из разоблачительных выступлений Н.С. Хрущева, где работники заповедников причислялись к разряду необязательных, и количество их рекомендовалось сократить. В случае с Александрой Андреевной припомнили еще и то, что она была в оккупации. И… Александру Андреевну «сократили», не позволив ей даже остаться в лаборатории и наблюдать за саженцами.
Еще работая на Бирючем, Александра Андреевна поступила в заочную аспирантуру. Теперь профессор Днепропетровского государственного университета А.Л. Бельгард, у которого она проходила специализацию, рекомендовал А.А. Федорко для работы в Крымском пединституте, где кафедрой ботаники заведовал его ученик М.С. Шалыт. В 1963 г. Александра Андреевна поступила на работу в Крымский педагогический институт.
Как раз в этот период на территории парка «Салгирка» началось строительство нового корпуса пединститута. При поддержке обкома партии институту был передан земельный фонд бывшего учхоза «Салгирка» со всеми постройками, но с оговоркой, что «Воронцовский дворец будет бережно охраняться, а старый парк расширяться, в перспективе здесь будет создан ботанический сад» [3, с. 167]. Директором будущего ботанического сада была назначена А.А. Федорко, имевшая прекрасные рекомендации после озеленения острова Бирючего. Появились большие планы. Характерно, что создание ботанического сада находилось не только под контролем, но и под покровительством властей. Так, председатель обкома партии Лутак лично обратился к Федорко с просьбой возглавить работу по созданию сада и в дальнейшем оказывал ей всяческую поддержку. Председатель горисполкома помогал Федорко техникой для корчевки старых и засохших деревьев.
Ландшафт для создания сада был выгоден, но территория была совершенно необработанной. Дорожка вдоль Салгира заросла густым кустарником и пользовалась дурной славой «криминального места». На месте будущего парка находились старые сараи, стояли нераскорчеванными огромные погибшие деревья. Но Александра Андреевна взялась за дело с энтузиазмом и заручилась поддержкой главного лесничего Симферопольского лесхоза, в будущем создателя дендропарка на берегу Симферопольского водохранилища М.В. Печенкина [4], который помог ей техникой и саженцами. На ежегодном Киевском съезде директоров ботанических садов она сумела заинтересовать идеей создания нового ботанического сада в Крыму профессора Л.И. Рубцова, известного своей работой в парке Аскания-Нова и созданием альпийской горки в Киевском ботаническом саду. Он специально приезжал в Симферополь, чтобы дать практические советы по устройству ботанической коллекции.
В 1965 г. было завершено строительство корпуса «А» здания пединститута, но уже в 1964 г. Александра Андреевна занялась планировкой декоративных посадок перед фасадом здания. Вскоре были высажены ели, туи, сосны, японская айва, кизильник, пираканта, снежная ягода, буксус. Растущий здесь пирамидальный дуб — потомок еще воронцовского дуба из «Салгирки», выращенный А.А. Федорко из желудя.
Среди этих посадок есть совершенно экзотические. Так, напротив окон библиотеки прекрасно прижилась секвойя гигантская, или знаменитое мамонтово дерево. А рядом — метасеквойя, одно из самых любопытных растений. Оно считалось вымершим миллионы лет назад, так как его остатки находили в отложениях третичного периода разных районов земного шара. В 1944 г. вполне здравствующие экземпляры этого вида хвойных деревьев были обнаружены профессором Каном в горных лесах южнокитайской провинции Сычуань. В 1952 г. семена метасеквойи впервые были получены в СССР и разосланы в 30 ботанических садов, в том числе — в Никитский. Благодаря профессору Г.Д. Ярославцеву, оттуда они попали к М.В. Печенкину, который и подарил саженцы метасеквойи (как и секвойи гигантской) Александре Андреевне. Так что дерево перед зданием ТНУ — одно из первых этой породы в нашей стране. Важно, что оно здесь хорошо прижилось, поскольку метасеквойи, высаженные Печенкиным в дендрарии на берегу водохранилища, очень болезненно осваивались в новых условиях. Еще два дерева метасеквойи были высажены Федорко в «Салгирке», но одно погибло, а другое кто-то спилил.
По проекту Александры Андреевны перед главным корпусом института неоднократно высаживались штамбовые розы, но всякий раз их воровали, и в конце концов от них пришлось отказаться. А.А. Федорко спланировала также посадки во внутреннем дворике института, где расположила платаны, липы, туи, березу и гинкго.
Но обратимся к документу, который Александра Андреевна любезно предоставила нам из личного архива. Это текст ее выступления в 1965 г. на Ученом Совете университета, где рассматривался проект и план работ по созданию ботанического сада (начало которому, как увидим, к тому времени уже было отчасти положено). Перепечатаем речь первого директора университетского ботанического сада, поскольку это ценное свидетельство специалиста о состоянии «Салгирки» той поры:
«Дендрологический парк расположен в долине р. Салгир на площади 42 га, а с прилегающей правой стороной — около 70 га. На территории парка расположены остатки старого паркового насаждения и 6 га фруктовых садов. Остальная площадь — свободная пахотная земля и беспорядочные заросли порослевого кустарника.
Несмотря на давность существования насаждений, некоторые из них довольно хорошо сохранились и не утратили декоративную ценность. Это такие виды, как платан западный, ясень обыкновенный, каркас западный, каштан конский, ель обыкновенная, пихта, тис ягодный, туя западная, самшит. Некоторые из них имеют возраст более ста лет. Немало есть и декоративного кустарника: айва японская, сирень китайская, барбарисы, спиреи, жимолость душистая, золотой дождь, иудино дерево и др. Многие из них посажены, очевидно, сельхозинститутом. Бросается в глаза бессистемность посадок. Это подтверждает то, что здесь никто не занимался вопросом декоративного садоводства. Многие виды, особенно тополь, ясень, или совсем погибли, или находятся на грани гибели и подлежат удалению.
На территории парка размещены строения, в них проживает 54 семьи. Многие строения жилого и хозяйственного назначения ветхи и в ближайшее время подлежат сносу и очистке территории.
В центре парка расположен бывший Воронцов¬ский дворец с мраморными львами у фасада и другие помещения, относившиеся к бывшим службам дворца. Дворец объявлен памятником архитектуры и предназначен в будущем для организации музея.
Постановлением областного и городского исполкомов депутатов трудящихся решено — организовать на этой территории республиканский образцово-показательный дендрологический парк.
Цели и задачи дендрологического парка. Парк должен стать учебной базой для вузов и средних школ города и Крымской области, а также широко использоваться в этих целях многочисленными группами учащихся, туристов и любителей природы, посещающих Крым. В связи с этим в парке должны широко присутствовать представители основных системных групп и различных ботанико-географических областей земного шара. Вместе с тем дендропарк, являясь крупнейшим зеленым массивом города, войдет в состав зеленого кольца вокруг Симферополя и должен быть образцом садово-паркового ландшафтного искусства и будет служить зоной здоровья трудящихся.
При создании дендрологического парка необходимо создать плотную живую изгородь из гледичии, лоха узколистного, барбариса, шиповника и др. жестких кустарников на правой стороне р. Салгир на границе с поселком Битак. Плотную и ветроломную живую изгородь создать со стороны объездной дороги на Феодосию из тополя туркестанского, маклюры желтой и др. видов.
Часть парка, прилегающая к автомагистрали «Москва — Ялта», должна быть открыта. Она создает видимость обширной, красивой, зеленой долины, усеянной разными колерами цветов, на фоне которых вдали разместятся широколиственные и хвойные насаждения в художественном сочетании по форме и окраске, создавая перспективу дали. Воронцовский дворец в окружении уже сформированной декоративной растительности должен быть открыт для взоров проходящих и проезжающих по ул. Ялтинской.
Оформление набережной должно преследовать цель размещения зеленых лужаек, тенистых куртин с плакучими ивами, стройной ольхой и березами, несколькими беседками и мостиками для перехода в лесопарковую часть, где разместятся небольшие дубравы и сосновый бор.
Парк не должен изобиловать дорогами и дорожками. Это заповедник, где будут созданы условия для научно-исследовательской работы и в первую очередь — для интродукции древесно-кустарниковых видов.
В парке должен быть один главный и один вспомогательный вход с территории учебного корпуса института. Киоски и другие торговые точки будут размещаться у главного входа.
Парк должен быть освещен в самых отдаленных точках. Оросительная система должна полностью удовлетворять требованиям ухода за насаждениями. Для прогрева воды и запаса на территории парка должны разместиться бассейны емкостью 200-250 м3.
Необходимы также:
1. Оранжерея с вегетационным домиком и парниками.
2. Лаборатории (семенное хозяйство отдела интродукции и проч.).
3. Музей с залом для культурно-просветительской работы (лекторий).
4. Метеоточка.
5. Питомник.
6. Виварий.
7. Образцово-пришкольный участок.
8. Участок научно-исследовательской работы.
9. Хоздвор.
10. Насосная станция.
11. Котельная.
В декоративном оформлении парка должны быть представлены пруд с водной растительностью, альпинарии, мексиканские горки, розарии и пр.
Русло р. Салгир требует объемных работ. Река на территории парка значительно повышает его ценность и вносит живописность, создает микроклиматические условия, что дает возможность акклиматизировать растительность областей с повышенной влажностью.
* * *
За период существования дендрологического парка проделана следующая работа:
1. Заказаны и частично выполнены работы по геодезической и дендрологической съемке. Приобретена почвенная карта на левую сторону дендропарка.
2. Проведена расчистка парка на площади 3,5 га для закладки первой очереди парка.
3. Обработана почва, составлен эскиз на очищенную территорию и высажены: платаны — 20 шт. (будет посажено еще 100 шт.), голубых елей — 15 шт., сосны крымской — 30 шт., дуба каштанолистного — 10 шт., секвой гигантских — 2, кедра речного — 1, кедра сибирского — 8, кипариса пирамидального — 10, тиса ягодного — 8, липы крымской — 5, ясеней цветочных — 6, роз чайно-гибридных — 300 шт. Заготовка посадочного материала продолжается. В 1966 г. необходимо высадить на расчищенном участке 665 шт. деревьев и 600 кустарников на сумму 5500 руб. Из этого количества приобретено деревьев 300 шт. и кустарников 400 шт. на сумму 376 руб. Необходимо приобрести 350 деревьев и 5600 кустарников на сумму 5193 руб. Уход за существующими насаждениями парка (старые) выражается в сумме 3000 руб. Для ухода за созданными насаждениями нужна рабочая сила, выражающаяся в 7000 человеко-днях.
4. Установлена связь с ботаническими садами Советского Союза. Получены партии семян около 100 видов. Среди них — водные растения.
5. Ведутся фенологические наблюдения за существующими насаждениями.
6. В оранжерее и в открытом грунте выращено около 50000 цветочной рассады для оформления нового учебного корпуса и общежитий.
7. Установлены и постоянно поддерживаются связи с проектными организациями города.
8. Создан научно-технический совет дендрологического парка в составе 20 человек. Председатель — А.Ф. Переход, ректор Крымпединститута; заместитель — И.П. Кудрявцев, начальник РСУ зеленого строительства; ученый секретарь — А.А. Федорко, директор ботанического сада.
9. Установлена связь со школами района и города.
10. Составлен систематический список древесно-кустарниковых растений для создания основы парка, он представлен 50 семействами и 900 видами.
11. Изготовлено 5 больших вывесок, объявляющих дендропарк заповедным и гласящих о запрете проезда, обламывания растений и пр.
Все работы в дендропарке в основном выполняются студентами. Труд тяжел, но тяжесть его удваивается при выполнении работы неквалифицированной, а подчас и несознательной массой. Часто студенты приходят неподготовленными к выполнению такой работы. Их обувь и одежда не соответствуют задачам работы, а это на 80 % снижает продуктивность труда. Были случаи, когда из группы являлось по 4-5 человек, а работа сезонная, и необходимо уложиться в сроки. Мы не обеспечены транспортом, доставка посадочного материала всегда сопряжена с целым рядом трудностей.
Не обеспечен нормальный полив. Горисполком пообещал выделять поливную машину на 2 часа в день только на период посадок, так что нам придется, как возможно, «продлить» срок посадок, чтобы обеспечить нормальный полив газонов. Необходимо создать арычную систему полива.
После проведения весенних посадок необходимо приступить к выполнению серьезной работы по подготовке материалов для составления генерального проекта дендрологического парка. В состав такого материала входят программа проектирования и плановое задание, на основании которых {…} проектные организации приступят к составлению проекта. К составлению программного и планового задания в первую очередь необходимо представить полную характеристику-описание территории парка. В выполнении этого раздела могут принять широкое участие кафедры {…}. Дендрологический парк принадлежит вузу и должен создаваться на глубокой научной основе.
Для подготовки составления программы проектирования необходимо связаться с Академиями наук СССР и УССР. Ознакомиться с рядом существующих дендрологических парков, их целями, планировкой, научной работой.
Мы должны с предельной ясностью представлять основы композиции парка в целом и композиции растений в частности. {…}
Только усилиями всего коллектива института, профессорско-преподавательского состава, студентов и служащих мы сможем осуществить задачу по созданию дендрологического парка.
Директор ботанического сада
А.А. Федорко»
Как видим, работа была проделана большая, а планы строились еще большие. Трудности на пути тоже встречались немалые. Вовсе не случайна заключительная фраза, агитирующая всех сотрудников института проникнуться важностью создания парка. Многие относились к этой идее весьма скептически, ведь результат подобных трудов поначалу незаметен — деревья должны вырасти. Порой директора ботаниче¬ского сада могла обескуражить и реакция общественности, поскольку люди поначалу воспринимали корчевку старых деревьев как несанкционированное посягательство на зеленые насаждения. А потому в горисполком на Александру Андреевну первое время сыпались десятки жалоб. Однако в основу всех парковых преобразований был положен профессиональный подход, которого так не хватает при нынешнем зеленом строительстве города: по инициативе Федорко был создан Совет ботанического сада, куда вошли сотрудники университета, специалисты-дендрологи из Никитского сада, а также профессор Л.И. Рубцов из Киева, представители общественности. Решения о раскорчевке или посадке деревьев были в исключительной компетенции этого Совета.
Какие-то сложности институт мог решить самостоятельно. Так, по распоряжению ректора, для студентов специально были приобретены резиновые сапоги для работы в парке. Но весь финансовый груз задачи оказался для института невыполним, и об этом заявил ректор А.Ф. Переход сразу же после цитированного выступления Федорко на Ученом Совете. Однако перспективы и необходимость создания парка были обрисованы Александрой Андреевной настолько четко, что ректор предложил оптимально рациональный ход в решении проблемы: заключить договор с зеленхозом, который взял бы на себя часть функций по созданию ботанического сада, в первую очередь гарантировал бы доставку необходимых саженцев. Идея оказалась удачной тем более, что в то время в Советском Союзе осуществлялась специальная программа по созданию ботанических садов, в соответствии с которой Симферопольскому зеленхозу и были выделены (не без вмешательства облисполкома) средства на поставки саженцев в дендропарк Крымского пединститута.
Таким образом, директор ботанического сада заказывала в зеленхозе саженцы всевозможных видов деревьев и кустарников, которые необходимо было испытать на жизнестойкость в предгорной части Крыма, а их посадкой занималась самостоятельно — с помощью студентов, которых тут же учила рыть ямки, делать обрезку и т.д. и т.п. Так что большинство посадок в «Салгирке» (например, кедровая аллея, ведущая от корпуса «А» к филологическому факультету) производились студентами под руководством А.А. Федорко. Вместо первоначально запланированного большого ботанического сада, при вузе создавался лишь небольшой дендрарий на берегу Салгира. Александра Андреевна, однако, не отчаивалась и сумела собрать здесь 182 вида редких растений, и скоро университетский дендрарий вошел в число заповедных объектов областного значения. Ежегодно Александра Андреевна представляла результаты своих трудов на совещаниях директоров ботанических садов, проводившихся в Киеве.
Характерно, что гигантский труд, осуществляемый Федорко, вовсе не гарантировал ей (как это часто бывает) прочного положения в должности директора ботанического сада. Так, в конце 1960-х гг. неожиданно обнаружилась «более подходящая» кандидатура на этот пост. Александру Андреевну заменили, но с приходом нового начальника работа в ботаническом саду замерла — и через некоторое время Федорко назначили на прежнюю должность.
Трудами Александры Андреевны в институте был создан зимний сад, насчитывавший более 300 видов растений. Благодаря активности Александры Андреевны Никитский ботанический сад передал в дар институту коллекцию кактусов. Студенты, увлеченные энтузиазмом Федорко, сами подыскали в разных частях Крыма экзотические растения для зимнего сада. В теплицах и оранжереях вуза выращивались цветы, и даже появилась традиция дарить ректору на 23 февраля букет сирени, выращенной в этих оранжереях. Одновременно Александра Андреевна продолжала работать на кафедре и вывозить студентов на ботаническую практику в район села Краснолесье.
Вместе с тем Александра Андреевна продолжала ездить на Бирючий остров наблюдать за окрепшими уже лесополосами и парком. Хотя временами на остров проникнуть было практически невозможно, так как место это приспособили для отдыха высших лиц государства. В 1975 г. А.А. Федорко защитила в Киевской сельскохозяйственной академии кандидатскую диссертацию «Создание древесно-кустарниковых насаждений разных конструкций на ракушечно-песчаных накоплениях (на примере острова Бирючего в Азовском море)».
Уже выйдя на пенсию, Александра Андреевна продолжала руководить дипломными работами. Причем — сегодня вещь непривычная — тематика этих работ была рассчитана на практическое применение. Под руководством А.А. Федорко студенты создали описание всех парков Симферополя, и главное — дипломные работы несли практические рекомендации по улучшению и исправлению планировки парков, по внедрению в парковое строительство города целого ряда пород. В одной из работ были собраны сведения обо всех экзотических, редких или любопытных деревьях, разбросанных по Симферополю, которые подпадали под категорию «памятники природы». Причем официальный список таких деревьев был существенно расширен, были предложены методы ухода и спасения ценных экземпляров. Работы эти были признаны полезными для зеленхоза, куда и решено было их передать.
С какими бы трудностями ни была сопряжена работа Александры Андреевны, но работа не прекращалась. Всякий новый день придавал более реальные очертания детской мечте девочки Александры из села Нижние Серагозы Херсонской области: уже шумел настоящий, сильный, полный жизни лес на острове Бирючем, уже украсил долину Салгира заслуживший широкую известность и научное признание ботанический сад. Но…
В 1979 г. Александра Андреевна Федорко вышла на пенсию — этап, который оказывался трагическим для многих. С этого момента для Александры Андреевны началась пора разочарований. В университете никто не захотел «подхватить» начатую работу. Оранжереи и теплицы были заброшены. Буквально за три-четыре года был утрачен практически весь зимний сад, созданный А.А. Федорко. Она еще пыталась защитить то, что создала своими руками. Однажды она узнала, что новый ректор решил вырубить все посадки во внутреннем дворике, чтобы устроить там плац для проведения торжественных мероприятий. Внутренний дворик удалось сохранить только благодаря вмешательству партийного руководства, к которому с отчаянной жалобой обратилась Александра Андреевна. Но теперь всякий новый день разрушал и мечту Александры Андреевны, и очевидные ценности, созданные ее стараниями. Через какое-то время руководство вуза предоставило территорию университетского научно-учебного дендрологического сада в районе «Салгирки» под садово-огородные участки, и в течение 4-5 лет в саду погибло три четверти ценных пород. Правда, там сохранились еще сосна брутская, каркас китайский, лапина сумахолистная, аризонский кипарис, но это лишь малая толика того, что было. Сам парк «Салгирка» превратился в бесхозное пастбище и место для выгула собак. Знала ли Александра Андреевна, что в то же время и точно так же погибал труд ее коллеги М.В. Печенкина — богатейший дендрарий, созданный им на берегу водохранилища, но после ухода лесовода на пенсию (в середине 1980-х) брошенный его преемниками на произвол судьбы [5].
Это был период крушения мечты, крушения не внезапного и ошеломляющего, а медленного, пронизывающего и отравляющего все существование, выматывающего душевные и физические силы. В 1997 г. Александра Андреевна перенесла инсульт, в результате которого у нее оказалась парализованной вся левая часть тела. Круг жизни замкнулся в пространстве маленькой комнатки в ее доме по ул. Тополевой. Теперь первый директор университетского ботанического сада потеряла возможность даже видеть, хоть и изуродованный, но все же свой и до сих пор не погибший окончательно ботанический сад. В университете о ней забыли… Редкие новости, долетавшие в ее комнату из внешнего мира, не утешали и не могли утешить… Когда-то ее многолетний труд превратил мечту в реальность, теперь равнодушие и безалаберность людей планомерно превращали эту реальность в мучительные воспоминания.
Интересно, какой историк и по каким фактам сможет в будущем восстановить это почти десятилетнее существование человека, ежедневно переживающего и анализирующего свою беспомощность и ненужность всего того, что составляло и смысл жизни, и гордость за свой труд, и надежду на бессмертие результатов этого труда? Какой документ может отразить ощущения человека, который почти десять лет, прикованный к постели, вспоминает бессонными ночами о том, как изо дня в день выхаживал, словно детей, редкостные растения, терпеливо ждал и потом радовался появлению всякой живой почки на хрупких саженцах, а теперь ощущал, как безвозвратно и неизбежно уничтожалась жизнь, создававшаяся долгими годами?
По временам, будто дразня, возникала иллюзия добрых перемен. Так, однажды знакомые с о. Бирючего сообщили, что Кравчук в бытность свою президентом посещал заповедник и с похвалой отзывался о женщине, посадившей парк и лес на бесплодном острове. После этого о судьбе Александры Андреевны появились статьи в крымской прессе [6-8], а Крымское TV в 1999 г. посвятило ей отдельную передачу. В 1999 г. в читальном зале университетской библиотеки была устроена выставка акварелей Александры Андреевны. Появлялись публикации о ней и позднее [9; 10].
Но… благожелательные статьи и выставки ничего не меняли в существе дела. А вскоре Александра Андреевна узнала, что о. Бирючий полюбился очередному президенту — Кучме. Да так полюбился, что велел он снять ограждения вокруг посаженного Александрой Андреевной леса. А в результате — лес и парк начали сильно страдать от оленей, погубивших множество уже взрослых растений. То ли еще придумают для Бирючего очередные президенты? Поговаривают, что сейчас собираются перевести о. Бирючий из разряда заповедников в разряд национальных парков, а значит — сильно понизить его статус, что, конечно, скажется и на зарплате сотрудников, и на защищенности посадок.
И все-таки жизнь продолжается. Владея одной рукой, с помощью нянечки Александра Андреевна перебирает свой архив, подготовила отличный фотоальбом об истории лесопарковых посадок на Бирючем и собирается передать его в тамошний музей. Сделала бы она подобный альбом и по истории ботанического сада в «Салгирке», но только нет у нее фотографий парка в нынешнем его виде, да и коллеги-ботаники не проявляли до сих пор к ее знаниям никакого интереса. Между тем сама Александра Андреевна убеждена, что и ее знания, и опыт сейчас могли бы принести пользу. Необходимо тщательно проанализировать, считает она, какие породы в парке погибли из-за климатических условий, а какие — из-за отсутствия элементарного ухода. На основании полученных выводов следует продолжать эксперименты, чтобы ввести в зеленое строительство Симферополя и других крымских городов новые, экзотические виды растений, сделать со временем крымское предгорье в отношении растительности столь же разнообразным и привлекательным, каким является ныне Южный берег.
Давно не видела Александра Андреевна свое создание — университетский ботанический сад. Но слышала, что он возрождается, что он защищен со всех сторон забором, что он снова стал одной из первоочередных забот университета. И хоть не знает Александра Андреевна нынешнего ректора лично, но просит передать ему низкий свой поклон за все сделанное им для ботанического сада. Правда, болит у нее душа: так ли все делается в нем, как должно делаться. И хочется ей самой вникнуть в дело и посоветовать, да только не с кем ей передать советы, да и не знает — кому их передавать.
Чем завершить этот рассказ об истории одной мечты? Может быть, надписью на табличке, будто восставшей из пепла: «Ботанический сад Таврического национального университета». А может быть, тем, что мечта, которая служила Александре Андреевне то великой радостью, то великой болью, продолжает жить, но теперь уже — жизнью самостоятельной и открывающей новые горизонты. Так живут повзрослевшие дети, оставившие родительский дом, но не покинувшие родительского сердца.
1. Орехов В.В. Француженка Омер де Гелль и ее путешествие по Крыму // Историческое наследие Крыма. — № 8. — Симферополь, 2004. — С. 183 — 215.
2. Широков В.А., Широков О.В. Симферополь: улицы рассказывают. — Симферополь: Таврия, 1983.
3. Очерки истории Симферопольского государственного университета. — Симферополь, 1993.
4. Орехов В.В. История симферопольского дендропарка // Пилигримы Крыма — Осень’98. Междунар. науч. конф. Материалы. — Симферополь, 1999. — С. 224 — 230.
5. Орехов В.В. Через несколько лет будет поздно / Тавриче¬ские ведомости — 15 октября. — 1993. — № 41 (99). — С. 2.
6. Вербицкая Г. В ее саду щебечут птицы… / Крымские известия. — 6 июля. — 1993.
7. Лiсовий М. Сниться їй острiв, i сняться сади. / Кримська свiтлиця. — 24 вересня. — 1994.
8. Смольговская Р. Не унесенное временем. / Крымская правда. — 22 ноября. — 1995.
9. Орехов В.В. А.А. Федорко — директор университетского ботанического сада. // Крымский архив, № 6. — Симферополь: Крымский архив, 2000. — С. 233. — 237.
10. Лиговская Е. Крик журавлиный, стон лебединый… / Крымские известия. — 24 января. — 2004 г. — № 14 —15.
Между тем, ботанический сад возник не из пустоты и не в мгновение ока, он создавался десятилетиями. Так почему же симферопольцами был забыт и сам факт существования ботанической коллекции в «Салгирке», и причастность университета к созданию этой коллекции, и имена тех, кто самоотверженно и настойчиво превращал «брега Салгира» в уникальное собрание редкостных растений? А думается, потому, что история создания университетского ботанического сада никем не фиксировалась и в последние десятилетия оказалась в совершенном забвении. Восстановить эту историю непросто, но попытаюсь по мере сил представить хотя бы самый беглый ее очерк, поскольку материалы, оказавшиеся в моих руках, с одной стороны, несомненно, должны заинтересовать всех, кому интересна история Симферополя, а с другой, — не могут быть отложены до лучших времен по причинам, которые станут очевидны далее.
Начнем наш рассказ со свидетельства француз¬ской путешественницы Адели Омер де Гелль, посетившей полуостров в 1841 г. и уже знакомой читателям «Исторического наследия Крыма». «{…} Вместо того, чтобы построить город в глубине долины, — записывала свои впечатления о Симферополе чужеземка, — его забросили на обширное плато, где редкие дома и непомерно широкие улицы не имеют ничего характерного; но именно поэтому как описать наслаждение, которое испытываешь, когда после долгих скитаний по таким улицам, выжженных солнцем, оказываешься в прохладной тени деревьев, окаймляющих Салгир! Там на лоне садов возвышаются прелестные загородные дома, заставляющие вас забыть тоску и сушь Симферополя» [1, с. 200]. Что ж, следует отдать должное нашим городским властям последних лет: они сумели воссоздать «тоску и сушь Симферополя» с глубокой исторической достоверностью.
Если пустынность Симферополя оказалась заметна мимолетному взгляду путешественницы, то для жителей Крыма она была тем более очевидной. Во всяком случае еще в 1815 г. основатель и первый директор Никитского ботанического сада Х.Х. Стевен выступал с ходатайством о создании в Симферополе ботанического сада-питомника, «из которого распространялись бы в стране плодовые деревья всевозможных сортов, как это уже имеется в Никитском саду». Но, кажется, «отцы Симферополя» всегда кроились по одной мерке: предложение Стевена поддержано не было [2, с. 180 — 181]. Тем не менее прославленный ботаник не отчаялся и в 1844 г. основал древесный питомник на пустыре между улицей Вокзальной (Бульвар Ленина) и Салгиром. Однако машина власти оказалась и на этот раз мощнее научного энтузиазма: питомник несколько раз передавали из одного ведомства в другое, пока к середине 1860-х гг. он совершенно не канул в Лету, а главным украшением местности осталось здание губернской тюрьмы [2, с. 87 — 88].
Но перенесемся в другую эпоху. Через 101 год после того, как Стевен впервые предложил основать в Симферополе ботанический питомник, 18 декабря 1916 г. в селе Нижние Серагозы Херсонской области в семье заведующего почтовым отделением родилась девочка, названная Александрой; для нас — Александра Андреевна Федорко. О дальнейших событиях повествуем с ее слов.
Среди первых детских ощущений Александра Андреевна отчетливо помнит мечту увидеть лес; она вспоминает, как совсем еще ребенком забиралась в высокую, шелестевшую на ветру кукурузу «слушать лес», который, по тогдашним ее представлениям, именно так и должен был шуметь. Найти в херсонских степях настоящий лес было трудно.
Девочка росла, что называется, способным ребенком. В школу пошла с пяти лет. Закончив семилетку и обладая незаурядным голосом, успешно сдала экзамены в Харьковскую театральную студию. Учиться в этой студии ей, правда, не довелось, так как по причине несовершеннолетия Александру на первый курс так и не зачислили. Тогда она поступила на акушерско-фельдшерский факультет Мелитопольского медицинского техникума. Потом пыталась дальше учиться на медика в Днепропетровске, но в конце концов решила поменять специальность и в 1939 г. поступила на естественный факультет Днепропетровского государственного университета, и опять же училась успешно. К тому времени Александра Андреевна вышла замуж, вскоре родила дочь. Счастливый ход жизни был разрушен войной. Университет эвакуировали, муж оказался на фронте, Александра Андреевна с матерью и маленькой дочерью вынуждена была остаться в оккупации в селе Соленом Днепропетровской области. Об этом времени она рассказывает редко — слишком тяжелые воспоминания. Но для нас они драгоценны.
Итак, студентка с семьей оказалась в чужой деревне. Уж и сама не помнит как, но постепенно подключилась к подпольной работе. Сейчас с улыбкой вспоминает, как вместе с заведующей аптекой они конструировали бомбу из пороха, найденного в охотничьих запасах мужа Александры Андреевны. Сработала ли бомба, нет ли, она не знает — портной Сапожников, который должен был применить бомбу на деле, был арестован немцами, но сумел бежать вместе с бомбой, и больше Александра Андреевна его не встречала. А скоро ее арестовали за листовки и советские песни. Посадили в сельскую тюрьму, устроенную в обычной хате. Там соседкой пленницы оказалась профессиональная киевская певица из капеллы «Зiрка», имени которой Александра Андреевна, к сожалению, припомнить не может. Время от времени девушки принимались петь, да так, что немцы сходились под окна тюрьмы слушать песни. Еще раз скажем, что голос у Александры Андреевны был исключительным и в мирной жизни принес ей много радости, но в то время он едва не стал причиной несчастья. За незаурядные голосовые данные девушку дважды собирались угнать в Германию. Спасли врачи-подпольщики, которые «приписали» ей порок сердца.
В тюрьме девушка провела четыре месяца. Соседи сменялись — она сидела. Иногда соседей уводили по ночам, говорили — расстреливать. Ее водили на допросы. Больше всего интересовались мужем Александры Андреевны, который офицером ушел на фронт, а также тем, не комсомолка ли она. Допросов боялась, но поддерживало то, что главный полицай был из числа подпольщиков. Он же водил ее на допросы и советовал не закрывать за собой дверь, когда заходит в кабинет офицера.
Наконец девушку выпустили, но с условием: она должна раздобыть справку, подтверждающую, будто она не комсомолка. Поехала в Днепропетровск. Мать и дочка остались в селе «в заложниках». Секретарша в университете студентку вспомнила, никакой справки выдать не смогла, но в списках комсомольцев фамилию Федорко вычеркнула. Долго искала Александра Андреевна злополучную справку, пока не нашла случайно декана своего факультета Г.Г. Якубовского. Тот оказался предателем, воевал на стороне фашистов, имел у немцев какой-то большой чин и в то время после ранения находился в Днепропетровске. Студентку-отличницу он помнил, была ли она комсомолкой — нет. Порасспрашивал ее, порасспрашивал, да и дал справку.
Помнит Александра Андреевна, как уходили немцы из села, уводили свою технику, и как, преследуя их, в село входили наши и тащили пушки на худых лошаденках, а женщины прятались на околице, опасаясь, что в селе будет бой.
После прихода нашей армии Александре Андреевне пришлось доказывать, что она не сотрудничала с немцами. Но в селе ее стойкость была хорошо известна. На некоторое время девушка поступила работать в военкомат. Писала во все инстанции, разыскивая мужа, пока не узнала, что он погиб 6 июля 1943 г. на Курско-Орловской дуге.
В 1945 г. Александра Андреевна возобновила учебу в университете. За год закончила 4 и 5 курс, сдала госэкзамены и защитила диплом на тему «Дикорастущие съедобные растения». Это могло пригодиться солдатам на фронте, а тогда еще все делалось для фронта. Завершив учебу, Федорко осталась в вузе для работы в университетском ботаническом саду и поступила в аспирантуру. Но аспирантские места скоро сократили, сохранив их только за участниками войны. Так что университет пока пришлось оставить. Где бы ни приходилось работать Александре Андреевне в последующие годы, она не оставляла мечту посадить лес и использовала любую возможность, чтобы накопить для этого опыт.
Какое-то время она занималась (в должности старшего научного сотрудника) восстановлением парка «Веселые Боковинки» бывшего имения Давыдовых, что в Кировоградской области, потом работала в Знаменском агролесомелиоративном техникуме, совмещая там преподавательскую деятельность с созданием зеленых насаждений для техникума. После Александра Андреевна 6 лет работала в средней школе № 1 г. Геническа, где руководила секцией биологов, построила школьную теплицу. Украшала зелеными насаждениями школьный парк. Причем саженцы получила из Грузии, из г. Махарадзе. Сегодня — это почти экзотическая деталь, характеризующая то время: Александра Андреевна с целой делегацией от Геническа ездила в Грузию и выступала там с концертами. Благодарные грузины не знали, как иначе отблагодарить самодеятельную певицу за украинские песни, и прислали ей саженцы деревьев. Саженцами этими она с помощью учеников засадила в Геническе целую улицу. Но все это была лишь подготовка к «главному» делу жизни Александры Андреевны.
И вот в 1957 г. А.А. Федорко пригласили на работу в Азово-Сивашский заповедник. Приблизительно в то же время вышло постановление о создании на находившемся в ведении заповедника острове Бирючем заповедно-охотничего хозяйства закрытого типа. Александре Андреевне, занимавшей должность старшего научного сотрудника, а одно время исполнявшей обязанности директора заповедника, было поручено озеленить остров. Задача непростая, так как Бирючий остров — не что иное, как продолжение совершенно пустынной морской косы (коса Федотова), сложенной из ракушки, песка и соли. В удачу предприятия верили не многие: и родные, и чиновники разного ранга предупреждали Александру Андреевну, что в неблагоприятных условиях погибнет множество саженцев, за что, пожалуй, можно угодить под суд. Но Александра Андреевна уже взялась за дело. Первые опыты озеленения показали необходимость детального изучения острова. И, по просьбе Федорко, Министерство сельского хозяйства снарядило для этой цели экспедицию почвоведов из Москвы и гидрогеологов из Симферополя. Александра Андреевна обследовала остров вместе с экспедициями и изучила его досконально. Лесопосадочным материалом и машинами ее обеспечили, а в ходе работы приобретались знания и приемы, без которых посадки леса не могли бы иметь успеха. За каждой лесопосадочной машиной, например, приходилось идти 3 — 4 женщинам из бригады, состоявшей в распоряжении Федорко, и окучивать саженцы крупной ракушкой, чтобы избежать оголения корней. Для подготовки почвы понадобилась фреза особой конструкции, которую Федорко разыскивала чуть ли не по всему Союзу и, наконец, нашла в Джанкое. На некоторых участках острова порода на определенной глубине была настолько сцементирована, что корни саженцев не могли ее преодолеть, но Александра Андреевна и в этом случае нашла выход: подсаживала люцерну, которая пробивала своими корнями неблагоприятные слои почвы. Так удалось добиться 65 — 70, а кое-где и 75 % приживаемости лесных полос.
Министр сельского хозяйства СССР В.В. Мацкевич после осмотра успешных лесопосадок тем более оценил труд А.А. Федорко, что Академией наук, незадолго до того проводившей опыты по озеленению Бирючего, остров был признан непригодным для лесного строительства. Теперь остров оживал, и министр в знак признания огромной удачи назначил Федорко персональный оклад и подарил ей пуховый платок, снятый им специально для этого с сельскохозяйственной выставки.
Кроме лесополос, по проекту А.А. Федорко на острове велась закладка парка (16 га). В распоряжении Александры Андреевны находилась бригада из 25 женщин — жен рыбаков, живших на острове. При создании парка использовались крупные саженцы, и приживаемость составляла 100%. А.А. Федорко сама разрабатывала методы посадки и обрезки, сама же делала обрезку и обрезала — не много не мало более 10000 деревьев.
Словом, сбывалась мечта. Лес уже жил и шумел. Уже было засажено 250 га. Появлялась надежда, что лесом так же будут засажены другие обширные и бесплодные косы Азовского моря, площадь которых только на северном побережье составляет около 60000 га…
Но к тому времени подоспело одно из разоблачительных выступлений Н.С. Хрущева, где работники заповедников причислялись к разряду необязательных, и количество их рекомендовалось сократить. В случае с Александрой Андреевной припомнили еще и то, что она была в оккупации. И… Александру Андреевну «сократили», не позволив ей даже остаться в лаборатории и наблюдать за саженцами.
Еще работая на Бирючем, Александра Андреевна поступила в заочную аспирантуру. Теперь профессор Днепропетровского государственного университета А.Л. Бельгард, у которого она проходила специализацию, рекомендовал А.А. Федорко для работы в Крымском пединституте, где кафедрой ботаники заведовал его ученик М.С. Шалыт. В 1963 г. Александра Андреевна поступила на работу в Крымский педагогический институт.
Как раз в этот период на территории парка «Салгирка» началось строительство нового корпуса пединститута. При поддержке обкома партии институту был передан земельный фонд бывшего учхоза «Салгирка» со всеми постройками, но с оговоркой, что «Воронцовский дворец будет бережно охраняться, а старый парк расширяться, в перспективе здесь будет создан ботанический сад» [3, с. 167]. Директором будущего ботанического сада была назначена А.А. Федорко, имевшая прекрасные рекомендации после озеленения острова Бирючего. Появились большие планы. Характерно, что создание ботанического сада находилось не только под контролем, но и под покровительством властей. Так, председатель обкома партии Лутак лично обратился к Федорко с просьбой возглавить работу по созданию сада и в дальнейшем оказывал ей всяческую поддержку. Председатель горисполкома помогал Федорко техникой для корчевки старых и засохших деревьев.
Ландшафт для создания сада был выгоден, но территория была совершенно необработанной. Дорожка вдоль Салгира заросла густым кустарником и пользовалась дурной славой «криминального места». На месте будущего парка находились старые сараи, стояли нераскорчеванными огромные погибшие деревья. Но Александра Андреевна взялась за дело с энтузиазмом и заручилась поддержкой главного лесничего Симферопольского лесхоза, в будущем создателя дендропарка на берегу Симферопольского водохранилища М.В. Печенкина [4], который помог ей техникой и саженцами. На ежегодном Киевском съезде директоров ботанических садов она сумела заинтересовать идеей создания нового ботанического сада в Крыму профессора Л.И. Рубцова, известного своей работой в парке Аскания-Нова и созданием альпийской горки в Киевском ботаническом саду. Он специально приезжал в Симферополь, чтобы дать практические советы по устройству ботанической коллекции.
В 1965 г. было завершено строительство корпуса «А» здания пединститута, но уже в 1964 г. Александра Андреевна занялась планировкой декоративных посадок перед фасадом здания. Вскоре были высажены ели, туи, сосны, японская айва, кизильник, пираканта, снежная ягода, буксус. Растущий здесь пирамидальный дуб — потомок еще воронцовского дуба из «Салгирки», выращенный А.А. Федорко из желудя.
Среди этих посадок есть совершенно экзотические. Так, напротив окон библиотеки прекрасно прижилась секвойя гигантская, или знаменитое мамонтово дерево. А рядом — метасеквойя, одно из самых любопытных растений. Оно считалось вымершим миллионы лет назад, так как его остатки находили в отложениях третичного периода разных районов земного шара. В 1944 г. вполне здравствующие экземпляры этого вида хвойных деревьев были обнаружены профессором Каном в горных лесах южнокитайской провинции Сычуань. В 1952 г. семена метасеквойи впервые были получены в СССР и разосланы в 30 ботанических садов, в том числе — в Никитский. Благодаря профессору Г.Д. Ярославцеву, оттуда они попали к М.В. Печенкину, который и подарил саженцы метасеквойи (как и секвойи гигантской) Александре Андреевне. Так что дерево перед зданием ТНУ — одно из первых этой породы в нашей стране. Важно, что оно здесь хорошо прижилось, поскольку метасеквойи, высаженные Печенкиным в дендрарии на берегу водохранилища, очень болезненно осваивались в новых условиях. Еще два дерева метасеквойи были высажены Федорко в «Салгирке», но одно погибло, а другое кто-то спилил.
По проекту Александры Андреевны перед главным корпусом института неоднократно высаживались штамбовые розы, но всякий раз их воровали, и в конце концов от них пришлось отказаться. А.А. Федорко спланировала также посадки во внутреннем дворике института, где расположила платаны, липы, туи, березу и гинкго.
Но обратимся к документу, который Александра Андреевна любезно предоставила нам из личного архива. Это текст ее выступления в 1965 г. на Ученом Совете университета, где рассматривался проект и план работ по созданию ботанического сада (начало которому, как увидим, к тому времени уже было отчасти положено). Перепечатаем речь первого директора университетского ботанического сада, поскольку это ценное свидетельство специалиста о состоянии «Салгирки» той поры:
«Дендрологический парк расположен в долине р. Салгир на площади 42 га, а с прилегающей правой стороной — около 70 га. На территории парка расположены остатки старого паркового насаждения и 6 га фруктовых садов. Остальная площадь — свободная пахотная земля и беспорядочные заросли порослевого кустарника.
Несмотря на давность существования насаждений, некоторые из них довольно хорошо сохранились и не утратили декоративную ценность. Это такие виды, как платан западный, ясень обыкновенный, каркас западный, каштан конский, ель обыкновенная, пихта, тис ягодный, туя западная, самшит. Некоторые из них имеют возраст более ста лет. Немало есть и декоративного кустарника: айва японская, сирень китайская, барбарисы, спиреи, жимолость душистая, золотой дождь, иудино дерево и др. Многие из них посажены, очевидно, сельхозинститутом. Бросается в глаза бессистемность посадок. Это подтверждает то, что здесь никто не занимался вопросом декоративного садоводства. Многие виды, особенно тополь, ясень, или совсем погибли, или находятся на грани гибели и подлежат удалению.
На территории парка размещены строения, в них проживает 54 семьи. Многие строения жилого и хозяйственного назначения ветхи и в ближайшее время подлежат сносу и очистке территории.
В центре парка расположен бывший Воронцов¬ский дворец с мраморными львами у фасада и другие помещения, относившиеся к бывшим службам дворца. Дворец объявлен памятником архитектуры и предназначен в будущем для организации музея.
Постановлением областного и городского исполкомов депутатов трудящихся решено — организовать на этой территории республиканский образцово-показательный дендрологический парк.
Цели и задачи дендрологического парка. Парк должен стать учебной базой для вузов и средних школ города и Крымской области, а также широко использоваться в этих целях многочисленными группами учащихся, туристов и любителей природы, посещающих Крым. В связи с этим в парке должны широко присутствовать представители основных системных групп и различных ботанико-географических областей земного шара. Вместе с тем дендропарк, являясь крупнейшим зеленым массивом города, войдет в состав зеленого кольца вокруг Симферополя и должен быть образцом садово-паркового ландшафтного искусства и будет служить зоной здоровья трудящихся.
При создании дендрологического парка необходимо создать плотную живую изгородь из гледичии, лоха узколистного, барбариса, шиповника и др. жестких кустарников на правой стороне р. Салгир на границе с поселком Битак. Плотную и ветроломную живую изгородь создать со стороны объездной дороги на Феодосию из тополя туркестанского, маклюры желтой и др. видов.
Часть парка, прилегающая к автомагистрали «Москва — Ялта», должна быть открыта. Она создает видимость обширной, красивой, зеленой долины, усеянной разными колерами цветов, на фоне которых вдали разместятся широколиственные и хвойные насаждения в художественном сочетании по форме и окраске, создавая перспективу дали. Воронцовский дворец в окружении уже сформированной декоративной растительности должен быть открыт для взоров проходящих и проезжающих по ул. Ялтинской.
Оформление набережной должно преследовать цель размещения зеленых лужаек, тенистых куртин с плакучими ивами, стройной ольхой и березами, несколькими беседками и мостиками для перехода в лесопарковую часть, где разместятся небольшие дубравы и сосновый бор.
Парк не должен изобиловать дорогами и дорожками. Это заповедник, где будут созданы условия для научно-исследовательской работы и в первую очередь — для интродукции древесно-кустарниковых видов.
В парке должен быть один главный и один вспомогательный вход с территории учебного корпуса института. Киоски и другие торговые точки будут размещаться у главного входа.
Парк должен быть освещен в самых отдаленных точках. Оросительная система должна полностью удовлетворять требованиям ухода за насаждениями. Для прогрева воды и запаса на территории парка должны разместиться бассейны емкостью 200-250 м3.
Необходимы также:
1. Оранжерея с вегетационным домиком и парниками.
2. Лаборатории (семенное хозяйство отдела интродукции и проч.).
3. Музей с залом для культурно-просветительской работы (лекторий).
4. Метеоточка.
5. Питомник.
6. Виварий.
7. Образцово-пришкольный участок.
8. Участок научно-исследовательской работы.
9. Хоздвор.
10. Насосная станция.
11. Котельная.
В декоративном оформлении парка должны быть представлены пруд с водной растительностью, альпинарии, мексиканские горки, розарии и пр.
Русло р. Салгир требует объемных работ. Река на территории парка значительно повышает его ценность и вносит живописность, создает микроклиматические условия, что дает возможность акклиматизировать растительность областей с повышенной влажностью.
* * *
За период существования дендрологического парка проделана следующая работа:
1. Заказаны и частично выполнены работы по геодезической и дендрологической съемке. Приобретена почвенная карта на левую сторону дендропарка.
2. Проведена расчистка парка на площади 3,5 га для закладки первой очереди парка.
3. Обработана почва, составлен эскиз на очищенную территорию и высажены: платаны — 20 шт. (будет посажено еще 100 шт.), голубых елей — 15 шт., сосны крымской — 30 шт., дуба каштанолистного — 10 шт., секвой гигантских — 2, кедра речного — 1, кедра сибирского — 8, кипариса пирамидального — 10, тиса ягодного — 8, липы крымской — 5, ясеней цветочных — 6, роз чайно-гибридных — 300 шт. Заготовка посадочного материала продолжается. В 1966 г. необходимо высадить на расчищенном участке 665 шт. деревьев и 600 кустарников на сумму 5500 руб. Из этого количества приобретено деревьев 300 шт. и кустарников 400 шт. на сумму 376 руб. Необходимо приобрести 350 деревьев и 5600 кустарников на сумму 5193 руб. Уход за существующими насаждениями парка (старые) выражается в сумме 3000 руб. Для ухода за созданными насаждениями нужна рабочая сила, выражающаяся в 7000 человеко-днях.
4. Установлена связь с ботаническими садами Советского Союза. Получены партии семян около 100 видов. Среди них — водные растения.
5. Ведутся фенологические наблюдения за существующими насаждениями.
6. В оранжерее и в открытом грунте выращено около 50000 цветочной рассады для оформления нового учебного корпуса и общежитий.
7. Установлены и постоянно поддерживаются связи с проектными организациями города.
8. Создан научно-технический совет дендрологического парка в составе 20 человек. Председатель — А.Ф. Переход, ректор Крымпединститута; заместитель — И.П. Кудрявцев, начальник РСУ зеленого строительства; ученый секретарь — А.А. Федорко, директор ботанического сада.
9. Установлена связь со школами района и города.
10. Составлен систематический список древесно-кустарниковых растений для создания основы парка, он представлен 50 семействами и 900 видами.
11. Изготовлено 5 больших вывесок, объявляющих дендропарк заповедным и гласящих о запрете проезда, обламывания растений и пр.
Все работы в дендропарке в основном выполняются студентами. Труд тяжел, но тяжесть его удваивается при выполнении работы неквалифицированной, а подчас и несознательной массой. Часто студенты приходят неподготовленными к выполнению такой работы. Их обувь и одежда не соответствуют задачам работы, а это на 80 % снижает продуктивность труда. Были случаи, когда из группы являлось по 4-5 человек, а работа сезонная, и необходимо уложиться в сроки. Мы не обеспечены транспортом, доставка посадочного материала всегда сопряжена с целым рядом трудностей.
Не обеспечен нормальный полив. Горисполком пообещал выделять поливную машину на 2 часа в день только на период посадок, так что нам придется, как возможно, «продлить» срок посадок, чтобы обеспечить нормальный полив газонов. Необходимо создать арычную систему полива.
После проведения весенних посадок необходимо приступить к выполнению серьезной работы по подготовке материалов для составления генерального проекта дендрологического парка. В состав такого материала входят программа проектирования и плановое задание, на основании которых {…} проектные организации приступят к составлению проекта. К составлению программного и планового задания в первую очередь необходимо представить полную характеристику-описание территории парка. В выполнении этого раздела могут принять широкое участие кафедры {…}. Дендрологический парк принадлежит вузу и должен создаваться на глубокой научной основе.
Для подготовки составления программы проектирования необходимо связаться с Академиями наук СССР и УССР. Ознакомиться с рядом существующих дендрологических парков, их целями, планировкой, научной работой.
Мы должны с предельной ясностью представлять основы композиции парка в целом и композиции растений в частности. {…}
Только усилиями всего коллектива института, профессорско-преподавательского состава, студентов и служащих мы сможем осуществить задачу по созданию дендрологического парка.
Директор ботанического сада
А.А. Федорко»
Как видим, работа была проделана большая, а планы строились еще большие. Трудности на пути тоже встречались немалые. Вовсе не случайна заключительная фраза, агитирующая всех сотрудников института проникнуться важностью создания парка. Многие относились к этой идее весьма скептически, ведь результат подобных трудов поначалу незаметен — деревья должны вырасти. Порой директора ботаниче¬ского сада могла обескуражить и реакция общественности, поскольку люди поначалу воспринимали корчевку старых деревьев как несанкционированное посягательство на зеленые насаждения. А потому в горисполком на Александру Андреевну первое время сыпались десятки жалоб. Однако в основу всех парковых преобразований был положен профессиональный подход, которого так не хватает при нынешнем зеленом строительстве города: по инициативе Федорко был создан Совет ботанического сада, куда вошли сотрудники университета, специалисты-дендрологи из Никитского сада, а также профессор Л.И. Рубцов из Киева, представители общественности. Решения о раскорчевке или посадке деревьев были в исключительной компетенции этого Совета.
Какие-то сложности институт мог решить самостоятельно. Так, по распоряжению ректора, для студентов специально были приобретены резиновые сапоги для работы в парке. Но весь финансовый груз задачи оказался для института невыполним, и об этом заявил ректор А.Ф. Переход сразу же после цитированного выступления Федорко на Ученом Совете. Однако перспективы и необходимость создания парка были обрисованы Александрой Андреевной настолько четко, что ректор предложил оптимально рациональный ход в решении проблемы: заключить договор с зеленхозом, который взял бы на себя часть функций по созданию ботанического сада, в первую очередь гарантировал бы доставку необходимых саженцев. Идея оказалась удачной тем более, что в то время в Советском Союзе осуществлялась специальная программа по созданию ботанических садов, в соответствии с которой Симферопольскому зеленхозу и были выделены (не без вмешательства облисполкома) средства на поставки саженцев в дендропарк Крымского пединститута.
Таким образом, директор ботанического сада заказывала в зеленхозе саженцы всевозможных видов деревьев и кустарников, которые необходимо было испытать на жизнестойкость в предгорной части Крыма, а их посадкой занималась самостоятельно — с помощью студентов, которых тут же учила рыть ямки, делать обрезку и т.д. и т.п. Так что большинство посадок в «Салгирке» (например, кедровая аллея, ведущая от корпуса «А» к филологическому факультету) производились студентами под руководством А.А. Федорко. Вместо первоначально запланированного большого ботанического сада, при вузе создавался лишь небольшой дендрарий на берегу Салгира. Александра Андреевна, однако, не отчаивалась и сумела собрать здесь 182 вида редких растений, и скоро университетский дендрарий вошел в число заповедных объектов областного значения. Ежегодно Александра Андреевна представляла результаты своих трудов на совещаниях директоров ботанических садов, проводившихся в Киеве.
Характерно, что гигантский труд, осуществляемый Федорко, вовсе не гарантировал ей (как это часто бывает) прочного положения в должности директора ботанического сада. Так, в конце 1960-х гг. неожиданно обнаружилась «более подходящая» кандидатура на этот пост. Александру Андреевну заменили, но с приходом нового начальника работа в ботаническом саду замерла — и через некоторое время Федорко назначили на прежнюю должность.
Трудами Александры Андреевны в институте был создан зимний сад, насчитывавший более 300 видов растений. Благодаря активности Александры Андреевны Никитский ботанический сад передал в дар институту коллекцию кактусов. Студенты, увлеченные энтузиазмом Федорко, сами подыскали в разных частях Крыма экзотические растения для зимнего сада. В теплицах и оранжереях вуза выращивались цветы, и даже появилась традиция дарить ректору на 23 февраля букет сирени, выращенной в этих оранжереях. Одновременно Александра Андреевна продолжала работать на кафедре и вывозить студентов на ботаническую практику в район села Краснолесье.
Вместе с тем Александра Андреевна продолжала ездить на Бирючий остров наблюдать за окрепшими уже лесополосами и парком. Хотя временами на остров проникнуть было практически невозможно, так как место это приспособили для отдыха высших лиц государства. В 1975 г. А.А. Федорко защитила в Киевской сельскохозяйственной академии кандидатскую диссертацию «Создание древесно-кустарниковых насаждений разных конструкций на ракушечно-песчаных накоплениях (на примере острова Бирючего в Азовском море)».
Уже выйдя на пенсию, Александра Андреевна продолжала руководить дипломными работами. Причем — сегодня вещь непривычная — тематика этих работ была рассчитана на практическое применение. Под руководством А.А. Федорко студенты создали описание всех парков Симферополя, и главное — дипломные работы несли практические рекомендации по улучшению и исправлению планировки парков, по внедрению в парковое строительство города целого ряда пород. В одной из работ были собраны сведения обо всех экзотических, редких или любопытных деревьях, разбросанных по Симферополю, которые подпадали под категорию «памятники природы». Причем официальный список таких деревьев был существенно расширен, были предложены методы ухода и спасения ценных экземпляров. Работы эти были признаны полезными для зеленхоза, куда и решено было их передать.
С какими бы трудностями ни была сопряжена работа Александры Андреевны, но работа не прекращалась. Всякий новый день придавал более реальные очертания детской мечте девочки Александры из села Нижние Серагозы Херсонской области: уже шумел настоящий, сильный, полный жизни лес на острове Бирючем, уже украсил долину Салгира заслуживший широкую известность и научное признание ботанический сад. Но…
В 1979 г. Александра Андреевна Федорко вышла на пенсию — этап, который оказывался трагическим для многих. С этого момента для Александры Андреевны началась пора разочарований. В университете никто не захотел «подхватить» начатую работу. Оранжереи и теплицы были заброшены. Буквально за три-четыре года был утрачен практически весь зимний сад, созданный А.А. Федорко. Она еще пыталась защитить то, что создала своими руками. Однажды она узнала, что новый ректор решил вырубить все посадки во внутреннем дворике, чтобы устроить там плац для проведения торжественных мероприятий. Внутренний дворик удалось сохранить только благодаря вмешательству партийного руководства, к которому с отчаянной жалобой обратилась Александра Андреевна. Но теперь всякий новый день разрушал и мечту Александры Андреевны, и очевидные ценности, созданные ее стараниями. Через какое-то время руководство вуза предоставило территорию университетского научно-учебного дендрологического сада в районе «Салгирки» под садово-огородные участки, и в течение 4-5 лет в саду погибло три четверти ценных пород. Правда, там сохранились еще сосна брутская, каркас китайский, лапина сумахолистная, аризонский кипарис, но это лишь малая толика того, что было. Сам парк «Салгирка» превратился в бесхозное пастбище и место для выгула собак. Знала ли Александра Андреевна, что в то же время и точно так же погибал труд ее коллеги М.В. Печенкина — богатейший дендрарий, созданный им на берегу водохранилища, но после ухода лесовода на пенсию (в середине 1980-х) брошенный его преемниками на произвол судьбы [5].
Это был период крушения мечты, крушения не внезапного и ошеломляющего, а медленного, пронизывающего и отравляющего все существование, выматывающего душевные и физические силы. В 1997 г. Александра Андреевна перенесла инсульт, в результате которого у нее оказалась парализованной вся левая часть тела. Круг жизни замкнулся в пространстве маленькой комнатки в ее доме по ул. Тополевой. Теперь первый директор университетского ботанического сада потеряла возможность даже видеть, хоть и изуродованный, но все же свой и до сих пор не погибший окончательно ботанический сад. В университете о ней забыли… Редкие новости, долетавшие в ее комнату из внешнего мира, не утешали и не могли утешить… Когда-то ее многолетний труд превратил мечту в реальность, теперь равнодушие и безалаберность людей планомерно превращали эту реальность в мучительные воспоминания.
Интересно, какой историк и по каким фактам сможет в будущем восстановить это почти десятилетнее существование человека, ежедневно переживающего и анализирующего свою беспомощность и ненужность всего того, что составляло и смысл жизни, и гордость за свой труд, и надежду на бессмертие результатов этого труда? Какой документ может отразить ощущения человека, который почти десять лет, прикованный к постели, вспоминает бессонными ночами о том, как изо дня в день выхаживал, словно детей, редкостные растения, терпеливо ждал и потом радовался появлению всякой живой почки на хрупких саженцах, а теперь ощущал, как безвозвратно и неизбежно уничтожалась жизнь, создававшаяся долгими годами?
По временам, будто дразня, возникала иллюзия добрых перемен. Так, однажды знакомые с о. Бирючего сообщили, что Кравчук в бытность свою президентом посещал заповедник и с похвалой отзывался о женщине, посадившей парк и лес на бесплодном острове. После этого о судьбе Александры Андреевны появились статьи в крымской прессе [6-8], а Крымское TV в 1999 г. посвятило ей отдельную передачу. В 1999 г. в читальном зале университетской библиотеки была устроена выставка акварелей Александры Андреевны. Появлялись публикации о ней и позднее [9; 10].
Но… благожелательные статьи и выставки ничего не меняли в существе дела. А вскоре Александра Андреевна узнала, что о. Бирючий полюбился очередному президенту — Кучме. Да так полюбился, что велел он снять ограждения вокруг посаженного Александрой Андреевной леса. А в результате — лес и парк начали сильно страдать от оленей, погубивших множество уже взрослых растений. То ли еще придумают для Бирючего очередные президенты? Поговаривают, что сейчас собираются перевести о. Бирючий из разряда заповедников в разряд национальных парков, а значит — сильно понизить его статус, что, конечно, скажется и на зарплате сотрудников, и на защищенности посадок.
И все-таки жизнь продолжается. Владея одной рукой, с помощью нянечки Александра Андреевна перебирает свой архив, подготовила отличный фотоальбом об истории лесопарковых посадок на Бирючем и собирается передать его в тамошний музей. Сделала бы она подобный альбом и по истории ботанического сада в «Салгирке», но только нет у нее фотографий парка в нынешнем его виде, да и коллеги-ботаники не проявляли до сих пор к ее знаниям никакого интереса. Между тем сама Александра Андреевна убеждена, что и ее знания, и опыт сейчас могли бы принести пользу. Необходимо тщательно проанализировать, считает она, какие породы в парке погибли из-за климатических условий, а какие — из-за отсутствия элементарного ухода. На основании полученных выводов следует продолжать эксперименты, чтобы ввести в зеленое строительство Симферополя и других крымских городов новые, экзотические виды растений, сделать со временем крымское предгорье в отношении растительности столь же разнообразным и привлекательным, каким является ныне Южный берег.
Давно не видела Александра Андреевна свое создание — университетский ботанический сад. Но слышала, что он возрождается, что он защищен со всех сторон забором, что он снова стал одной из первоочередных забот университета. И хоть не знает Александра Андреевна нынешнего ректора лично, но просит передать ему низкий свой поклон за все сделанное им для ботанического сада. Правда, болит у нее душа: так ли все делается в нем, как должно делаться. И хочется ей самой вникнуть в дело и посоветовать, да только не с кем ей передать советы, да и не знает — кому их передавать.
Чем завершить этот рассказ об истории одной мечты? Может быть, надписью на табличке, будто восставшей из пепла: «Ботанический сад Таврического национального университета». А может быть, тем, что мечта, которая служила Александре Андреевне то великой радостью, то великой болью, продолжает жить, но теперь уже — жизнью самостоятельной и открывающей новые горизонты. Так живут повзрослевшие дети, оставившие родительский дом, но не покинувшие родительского сердца.
1. Орехов В.В. Француженка Омер де Гелль и ее путешествие по Крыму // Историческое наследие Крыма. — № 8. — Симферополь, 2004. — С. 183 — 215.
2. Широков В.А., Широков О.В. Симферополь: улицы рассказывают. — Симферополь: Таврия, 1983.
3. Очерки истории Симферопольского государственного университета. — Симферополь, 1993.
4. Орехов В.В. История симферопольского дендропарка // Пилигримы Крыма — Осень’98. Междунар. науч. конф. Материалы. — Симферополь, 1999. — С. 224 — 230.
5. Орехов В.В. Через несколько лет будет поздно / Тавриче¬ские ведомости — 15 октября. — 1993. — № 41 (99). — С. 2.
6. Вербицкая Г. В ее саду щебечут птицы… / Крымские известия. — 6 июля. — 1993.
7. Лiсовий М. Сниться їй острiв, i сняться сади. / Кримська свiтлиця. — 24 вересня. — 1994.
8. Смольговская Р. Не унесенное временем. / Крымская правда. — 22 ноября. — 1995.
9. Орехов В.В. А.А. Федорко — директор университетского ботанического сада. // Крымский архив, № 6. — Симферополь: Крымский архив, 2000. — С. 233. — 237.
10. Лиговская Е. Крик журавлиный, стон лебединый… / Крымские известия. — 24 января. — 2004 г. — № 14 —15.
