Странная тема про стихи

[Ta.]

Стих мне показался очень пафосным.Неумелым,что-ли.

"Он художник, он так видел." (с)

 

З.Ы. Вади́м Вита́льевич Негату́ров (5 декабря 1959 — 2 мая 2014) — украинский поэт и общественный деятель, активный участник столкновений в Одессе. Погиб в ходе пожара в одесском Доме профсоюзов. (Википедия)

[FreeLSD]

Их-то господь — вон какой!

Он-то и впрямь настоящий герой!

Без страха и трепета в смертный бой

Ведет за собой правоверных строй!

И меч полумесяцем над головой,

И конь его мчит стрелой!

А наш-то, наш-то — гляди, сынок –

А наш-то на ослике цок да цок

Навстречу смерти своей.

 

А у тех-то господь — он вон какой!

Он-то и впрямь дарует покой,

Дарует-вкушает вечный покой

Среди свистопляски мирской!

На страсти-мордасти махнув рукой,

В позе лотоса он осенен тишиной,

Осиян пустотой святой.

А наш-то, наш-то — увы, сынок –

А наш-то на ослике цок да цок

Навстречу смерти своей.

 

А у этих господь — ого-го какой!

Он-то и впрямь владыка земной!

Сей мир, сей век, сей мозг головной

Давно под его пятой.

Вкруг трона его веселой гурьбой

— Эван эвоэ! — пляшет род людской.

Быть может, и мы с тобой.

 

Но наш-то, наш-то — не плачь, сынок –

Но наш-то на ослике цок да цок

Навстречу смерти своей.

На встречу со страшною смертью своей,

На встречу со смертью твоей и моей!

Не плачь, она от Него не уйдет,

Никуда не спрятаться ей!

 

Тимур Кибиров

[a mad tea-party!?]

Их-то господь — вон какой!

Он-то и впрямь настоящий герой!

 

 

Как-то читал одного умного дядьку. Не дословно,но помню,типа "посыл (смысл) любой конфессии заключается не в жизни,а в смерти..." То есть главный вопрос человечества (религии)это смерть. Об этом всегда идет речь.

[a mad tea-party!?]

"Он художник, он так видел." (с)

 

З.Ы. Вади́м Вита́льевич Негату́ров (5 декабря 1959 — 2 мая 2014) — украинский поэт и общественный деятель, активный участник столкновений в Одессе. Погиб в ходе пожара в одесском Доме профсоюзов. (Википедия)

 

Никто не спорит...просто не зацепило.

[Ta.]

Одностишья Натальи Резник.

 

Поехать согласилась только крыша…

 

Я всех умней, но это незаметно.

 

Хотелось бы кому-нибудь хотеться…

 

 

Гиппопотам – как много в этом звуке!

 

Национальность у меня не очень…

 

Не вас ли стриг безрукий парикмахер?

 

Хотелось бы чуть-чуть всемирной славы…

 

Под шубой оказалась не селедка.

 

Давай я сверху. Хорошо, подушка?

 

Больной, проснитесь! Вас уже вскрывают.

 

“Ты действуй. Я посплю,” – сказала совесть.

 

Пойди приляг. Желательно на рельсы.

 

Да, я не пью, но я не пью не это.

 

Всей правде обо мне прошу не верить.

 

Забудь меня. Сожги мои расписки.

 

Люблю тебя как брата. Но чужого.

 

В кровати было весело и шумно…

 

Контрольный выстрел мало что исправил…

 

Напрасно я опять геройски гибну…

 

Два дня не сплю, не ем уже три ночи…

 

Упал кирпич на голову. К чему бы?

 

Печальный взгляд… Вы не сексопатолог?

 

Ну что тебе сказать о логарифмах?..

 

Бежать за пивом помешали ноги.

 

Вас прямо не узнать! Несите паспорт.

 

Страхует жизнь лишь тот, кто не бессмертен!

 

И все б сбылось!… Но зазвонил будильник.

 

Кругом такое!.. Хоть иди участвуй.

 

И выпили немного – три флакона…

 

Что исправлять! Меня уже родили…

 

Твои б мозги да к моему диплому!..

 

Вчера лежу и думаю: “Доколе!..”

 

Верна троим. Но не предел и это.

 

Я проверялcя. Вы больны не мною.

 

Призвание – патологоанатом!

 

Не опоздай. Во вторник. В десять. В ванной.

 

На минус 2 кило я похудела.

 

Как, Брут! И ты… в “Единую Россию”?..

 

Тефтеля – это вам не фунт изюма!

 

Не хочешь исповедаться? Расколем!

 

Я не умру! – Вот план на пятилетку.

 

Хотелось бы увидеть Вас в одежде…

 

Люблю стихи. Особенно о сексе.

 

Не пропустить бы эрогенной зоны!

 

Вы идиот?! Нет, нет, не отвечайте!..

 

Я честь отдам, но большего не требуй…

 

Теперь о вечном. Вечно ты поддатый!

 

Какая прелесть! Это ваши ноги?

 

Три раза отдалась. Один – удачно.

 

Ребенок мой. Хотя подпорчен школой…

 

При Брежневе и я была невинна…

 

Вот это вот зарплата?! Не похожа…

 

Да вы пьяны! Причем который месяц!

 

Я ухожу! По сокращенью штатов.

 

Свое еврейство доказал наглядно…

 

Черт! Мы же не того похоронили!

 

Хранила верность в силу обстоятельств…

 

Люблю вас, как евреев Солженицын…

 

Ну, раз послали в жопу, заходите…

 

Нет, что вы, я не замуж, я по делу…

 

Да бросьте: “врач, не врач…” Вы раздевайтесь!

 

Как вы похожи! Прямо Ленин с Крупской!

 

Приму-ка я лекарство напоследок…

 

Хотите пива? Подставляйте водку!

 

Люблю детей! В хорошем смысле слова.

 

Я не целуюсь! Это отвлекает.

 

Какая ночь! Пора предохраняться.

 

Ты мне знаком. Оденься… Встань… Андрюха!

 

При слабонервных я не раздеваюсь.

 

Я замужем. Давно и безответно.

 

Сегодня дел полно! Во-первых, завтрак…

 

И в пятый раз… Так я ли всех прекрасней?

 

А ты-то почему меня не хочешь?

 

Сударыня!.. (Все. Дальше нецензурно.)

 

И я, как все, противник конформизма!

 

Любуйся мной. Правее… Вон оттуда.

 

Не спи, а то запишут добровольцем.

 

Когда умру, прошу – без ликованья…

 

IQ хорош, но мог бы быть трехзначным…

 

Разделась бы, но люди… и сугробы…

 

Стремлюсь к бессмертью и пока успешно.

 

Чего б еще разумного посеять?

 

Стихи пишу не в стол, а сразу в урну.

 

Прощай! Пиши. Смешное – публикую.

 

 

Лень продолжать. Пусть будет одностишье…

[a mad tea-party!?]

Не знают истины потомки,

Не знали будущего предки,

Душа чужая - как потемки,

Своя душа - как птица в клетке.

Мы одинокие обломки.

Чьи мы потомки? Чьи мы предки?

Мы как оборванная пленка,

Мы как обломанные ветки.

На пьесу наша жизнь похожа,

Мир - театр, занавес - туман.

Мы люди. Нам всего дороже

Нас возвышающий обман.

Идем по призрачным дорогам,

Играем в прятки с давних пор,

Чтоб так играть, какой же с Богом

Мы заключили договор?

Заняв у вечности мгновенье,

Мы доживаем не спеша.

И после долгого терпенья

Из нас, как Божий знак спасенья,

Как выстрел, вырвется Душа.

 

Валентин Гафт

[a mad tea-party!?]

не стихи иногда

 

 

Автор СЛАВА СЭ

Самолёт летел в Казань. В соседнем кресле татарский папаша очень добросовестно тряс младенца, баюкал, укачивал, приговаривал «чу-чу-чу, чу-чу-чу». Лишь бы дитё не мешало пассажирам. Соседние кресла раскачивались вместе с папашей. В результате отлично выспались и я, и младенец, и вообще весь наш уголок.

В Казани живут основательные люди. Все дороги разгладили, фасады оштукатурили. Всякого гостя там кормят сластями, покуда гость не научается выделять сироп через кожу.

В Татарстане мгновенно отличают, кто хороший гость, а кто сволочь. Хороший, наплевав на диабет, пробует чак-чак при всяком удобном случае. А сволочь в какой-то момент начинает отказываться. То же и с водкой. Невозможно доказать будучи трезвым, что ты психически здоров и не китайский шпион. Зато, если, пытаясь встать, ты упал, стянул скатерть и перебил посуду – ты гражданин, семьянин и воин.

А еда? Помните сказку «Гуси-лебеди»? Речка, печка и яблонька считали: кто не ест – тот плохая Алёнушка. Так вот это не сказка, а татарская быль. В полной версии не упомянута ещё экскурсия по зимней Казани.

С татарскими экскурсоводами прекрасен любой сарай. Пылкое воображение дорисовывает маковки и колоннады. В снежной степи вырастает призрачный город. Стены из восторга, шпили из восхищения. Два часа на морозе – и экскурсанты готовы сигануть с башни вслед за прекрасной Сююмбике. Из солидарности и чтобы согреться.

В Париже туристов водят во чрево Парижа. В Казани официального чрева нет, меня повели в музей. Познакомили с профессором консерватории. Он потребовал ответить: чем для истории стал хорошо темперированный клавир. Сказал, что я обязан знать. Прижал к стене.

Я ощущал себя вполне во чреве и искал глазами выход. Татарский профессор во хмелю даст фору парижским гопникам, знаете ли.

Моя жена – наполовину татарка. И эта половина затмевает все прочие части. По уголовным меркам она умеренно ревнива. Это значит, если ей что-то привидится, шансы выжить у меня всё-таки есть.

Также она чемпион по сочинению сюжетов. Особенно она не доверяет самолётам. Считает, у какой-нибудь хищницы непременно застрянет чемодан в проходе. И это будет ловушка.

Я полезу помогать. Хищница скажет медовым голосом:

– Вы так мужественны.

– Бросьте, пустяки.

– Тогда можете тащить и дальше.

– Вы так добры.

– Вы бы изумились моей доброте, если бы узнали меня поближе!

Потом мы с хищницей возьмём одно такси на двоих. Случайно встретимся в ресторане.

Через три дня я пошлю домой трусливое СМС о том, что судьба полна сюрпризов.

Сочинив себе трагедию, моя татарская жена готовится к разводу. Она всё делает основательно, с душой. Решает, кто где будет жить. Составляет список утех, на которые не находила времени, пока тратила молодость на меня. Она намечает ряд пробных развлечений. Бассейн, лекции о Тарковском, живопись, лыжи, курсы виноделов.

И вот я возвращаюсь, – а меня уже никто не встречает! Ей некогда! У жены йога и школа экстремального вождения с каким-то Костей.

Одиноко трясясь в такси, я мучительно вспоминаю, чем таким довёл нашу жизнь до лекций о Тарковском.

Я рассказал жене про её Родину. Про чак-чак, про Сююмбике, показал фото с концерта.

В круговерти моих гастролей не осталось ни просвета, ни малой щёлочки для аморальных женщин.

– Где, где в моей истории порочные чемоданы? – кричал я жене. Но она не слышит. У неё бассейн по расписанию. Она проплывёт двадцать километров в прохладной воде и простит мне свои фантазии. И снова примется растить из меня толстого, воспитанного писателя. Татарская основательность у неё в крови.

[Ta.]

...Или вот еще, икру из синих делаем. Во дворе нашем, конечно. Да, кстати, синенькие, если кто не знает, это не куры мороженные из советских магазинов, а вообще баклажаны. Ну, называют их так в Одессе! А вам, что завидно? Так придумайте себе другое название. Только, чтоб весь город так говорил. И приезжие, научившиеся.

Короче. Для икры из синих сами синие нужны. Это, надеюсь, всем понятно. Потом, конечно, помидоры, лук, чеснок, масло постное… Ну, соль, перец…

А дальше? Дальше эти самые синие надо обжарить. Или обварить. Кто как делает. Тетя Рива на сковородке обжаривает. А тетя Аня в кипятке варит. А тетя Бетя в духовке печет… Потом шкурку надо снять. Полностью! И под гнет ненадолго. Чтоб жидкость вместе с горечью вышли. Сообразили? Кладете синенькие в таз, сверху доску, на которой овощи режете, а еще сверху кирпич. Или два. Два даже лучше! А если со стройки тяжело кирпичи таскать, то попросите дядю Петю. Он принесет.

Ну, что, положили синие под гнет? Хорошо. Но это не значит, что можно сесть и отдыхать. А лук почистить, а чеснок? А воду для помидоров вскипятить? Зачем кипяток для помидоров? Ой, вы, по-моему, с Бердичева приехали. Как говорит мадам Берсон, нельзя быть такими невежливыми. Что в переводе на русский язык означает, что нельзя быть такими невежественными. Видите, мадам Берсон почти все слова отгадала!

А кипяток – а тетя Аня говорит: - Кипиток! – нужен, чтоб помидоры обдать. Для чего. А чтоб шкурка легко снималась. Вам лушпайки от помидоров в икре нужны? То-то. Тогда живо чайник на огонь! Что, уже кипит? Так обдавайте!

Кто-то придумал – наш помидор обзывать словом томат. Так пусть они своими томатами хоть подавятся, а наши помидоры чтоб трогать не смели!

Что вы делаете? Я вас спрашиваю: - что вы делаете? Зачем вы жарите лук? В икру? Вы, что черную икру делаете? Так знайте, черную икру делает рыбка, когда немножко беременная. Вы тоже? О, у нас будет новое поколение? Нет? Что же вы тоже? Жареный лук в икру из синих. Знаете что, езжайте в свой Мелитополь. Или в Мелидуб! Мне все равно! Только идите отсюда совсем! И скоро! То есть, быстро. Оцим поцим, вы посмотрите на эту кулинарку. В последний раз. Потому что, сейчас я ее убью. И мне ничего не будет. В суде тоже бывают приличные люди и все едят икру из синеньких.

Ф-ф-уу. Вот у нас синие, вот помидорки почищенные, вот лук и чеснок порезанные. Теперь главное. Все это на доску и начинаем рубить секачкой. Что такое секачка? Это такой топорик небольшой, но специально для синих. Лучше, конечно, когда секачка деревянная. Тогда витамины лучше сохраняются. Но где ж возьмешь? Теперь таких не делают. Все уходит… И люди, и инструменты, и знания…

Порубили? Ну, кто так делает? Мельче надо, мельче! Вам в детстве манную кашу давали? Вот такая каша у вас сейчас получиться должна. Только не белая, а зеленая. С красными точечками. От помидорок…

А соль кидали? Боже мой, они меня до чего-то доведут! И соль надо, и перчик… Сколько? А это уже по вкусу.

Вот. Теперь в мисочку переложите и постным маслом немного побалуйте. Все! Можно кушать!

 

из книги "Как это кушают в Одессе" Александра Бирштейна

[a mad tea-party!?]

Влюбляются не в лица, не в фигуры

И дело, как ни странно, не в ногах.

Влюбляются в тончайшие натуры

И трещинки на розовых губах.

 

Влюбляются в шероховатость кожи,

В изгибы плеч и лёгкий холод рук,

В глаза, что на другие не похожи,

И в пулемётно-быстрый сердца стук

 

Влюбляются во взмах ресниц недлинных

И родинки на худеньких плечах,

В созвездие веснушек чьих-то дивных

И ямочки на бархатных щеках.

 

Влюбляются не в лица, не в фигуры -

Они всего лишь маски, миражи.

Влюбляются надолго лишь в натуры,

Влюбляются в мелодии души.

 

Анна Шаркунова, 2012