Помощь
В качестве пролога старый анекдот
«Визит Папы Римского в Париж. Первый вопрос, который успевает задать ему по приезду у трапа самолёта журналист: «Как Ваше Святешейство относится к борделям?»
Папа удивлённо: «А во Франции есть бордели?»
Первые полосы газет на следующий день – «Первый вопрос Папы Римского на французской земле – «Есть ли во Франции бордели?»
Вопрос британской журналистки: «Times of London» - Можете ли вы немного рассказать о ваших немецких корнях и готическом аспекте этого фильма? Также вы упомянули в датском киножурнале о своём интересе к эстетике нацизма. Могли бы вы немного об этом рассказать?
Фон Триер: Я могу только сказать, что я долгое время считал себя евреем и был очень счастлив быть им. Потом появилась Сюзана Бир, и внезапно моя радость от того, что я еврей, исчезла. Это шутка, простите… (хохот в зале)… Потом оказалось, что я вообще не еврей, потому что если бы им и был, то второсортным, поскольку у евреев есть своего рода иерархия. Нет, я правда хотел быть евреем, а потом оказалось, что на самом деле я нацист, понимаете, потому что мои предки были немцами по фамилии Хартман, что мне тоже понравилось…поэтому я нечто вроде…Что я могу сказать…я понимаю Гитлера…я думаю, что он совершенно точно сделал неправильные вещи, но я могу представить его сидящим в бункере… (смех в зале)… я сейчас дойду до сути (обращаясь к сидящей рядом смеющейся Кирстен Данст)…
Я просто хочу сказать, что я его понимаю (Гитлера). Его нельзя назвать хорошим парнем, но я понимаю многое о нём и немного симпатизирую ему. Но я не поддерживаю развязывание Второй мировой войны…(смех в зале)…и я не против евреев, даже не против Сюзаны Бир…(хохот в зале)… это тоже шутка…(хохот в зале)… я очень даже за евреев, но не так чтобы слишком, потому что Израиль – это заноза в з…це…(смех в зале)…и как мне теперь закончить эту фразу…(хохот в зале)….
Ведущий: Только если вам зададут другой вопрос! (хохот) Это ваше спасение!
Фон Триер: Я только хочу сказать об искусстве. Мне очень нравится Альберт Шпеер. Он, вероятно, был одним из лучших сынов божьих. У него был талант, который он мог использовать во время… (вздыхает)…ОК, хорошо я нацист…(громкий хохот в зале)
Ведущий: Это что-то новенькое! (хохот в зале)
Вопрос канадского журналиста: Господин фон Триер, рассматриваете ли «Меланхолию» как подобие американскому блокбастеру, если нет, то собираетесь ли вы снять фильм масштабнее, чем блокбастер?
Фон Триер: Масштабнее? Ну да… у нас нацистов есть тенденция стремиться делать всё на широкую ногу… (хохот в зале)… Да, возможно вам удастся убедить меня принять окончательное решение в отношении журналистов (намёк на политику полного уничтожения)…(смех в зале)
Ведущий: И на этой очень странной ноте я хочу сказать, что боюсь, наше время подошло к концу. Спасибо вам. (аплодисменты в зале)
«Визит Папы Римского в Париж. Первый вопрос, который успевает задать ему по приезду у трапа самолёта журналист: «Как Ваше Святешейство относится к борделям?»
Папа удивлённо: «А во Франции есть бордели?»
Первые полосы газет на следующий день – «Первый вопрос Папы Римского на французской земле – «Есть ли во Франции бордели?»
Вопрос британской журналистки: «Times of London» - Можете ли вы немного рассказать о ваших немецких корнях и готическом аспекте этого фильма? Также вы упомянули в датском киножурнале о своём интересе к эстетике нацизма. Могли бы вы немного об этом рассказать?
Фон Триер: Я могу только сказать, что я долгое время считал себя евреем и был очень счастлив быть им. Потом появилась Сюзана Бир, и внезапно моя радость от того, что я еврей, исчезла. Это шутка, простите… (хохот в зале)… Потом оказалось, что я вообще не еврей, потому что если бы им и был, то второсортным, поскольку у евреев есть своего рода иерархия. Нет, я правда хотел быть евреем, а потом оказалось, что на самом деле я нацист, понимаете, потому что мои предки были немцами по фамилии Хартман, что мне тоже понравилось…поэтому я нечто вроде…Что я могу сказать…я понимаю Гитлера…я думаю, что он совершенно точно сделал неправильные вещи, но я могу представить его сидящим в бункере… (смех в зале)… я сейчас дойду до сути (обращаясь к сидящей рядом смеющейся Кирстен Данст)…
Я просто хочу сказать, что я его понимаю (Гитлера). Его нельзя назвать хорошим парнем, но я понимаю многое о нём и немного симпатизирую ему. Но я не поддерживаю развязывание Второй мировой войны…(смех в зале)…и я не против евреев, даже не против Сюзаны Бир…(хохот в зале)… это тоже шутка…(хохот в зале)… я очень даже за евреев, но не так чтобы слишком, потому что Израиль – это заноза в з…це…(смех в зале)…и как мне теперь закончить эту фразу…(хохот в зале)….
Ведущий: Только если вам зададут другой вопрос! (хохот) Это ваше спасение!
Фон Триер: Я только хочу сказать об искусстве. Мне очень нравится Альберт Шпеер. Он, вероятно, был одним из лучших сынов божьих. У него был талант, который он мог использовать во время… (вздыхает)…ОК, хорошо я нацист…(громкий хохот в зале)
Ведущий: Это что-то новенькое! (хохот в зале)
Вопрос канадского журналиста: Господин фон Триер, рассматриваете ли «Меланхолию» как подобие американскому блокбастеру, если нет, то собираетесь ли вы снять фильм масштабнее, чем блокбастер?
Фон Триер: Масштабнее? Ну да… у нас нацистов есть тенденция стремиться делать всё на широкую ногу… (хохот в зале)… Да, возможно вам удастся убедить меня принять окончательное решение в отношении журналистов (намёк на политику полного уничтожения)…(смех в зале)
Ведущий: И на этой очень странной ноте я хочу сказать, что боюсь, наше время подошло к концу. Спасибо вам. (аплодисменты в зале)
Я вообще ничего не понял 
