[BHyK]

Оле́г Вале́риевич Ко́тов — командир корабля «Союз ТМА-10», бортинженер МКС-15, командир корабля «Союз ТМА-17», инструктор-космонавт-испытатель ЦПК имени Ю. А. Гагарина. 452-й космонавт мира, 100-й космонавт России.

[Neinsager]

Вера Сергеевна Роик
(25 апреля 1911 — 3 октября 2010)



Вера Сергеевна Роик родилась 25 апреля 1911 года в городе Лубны Полтавской области, в Симферополе жила и работала с 1952 г. В. Роик — обладательница целого ряда званий и наград, организовала 140 персональных выставок своих произведений «Український рушничок», в том числе во всех областных центрах Украины, в России, Германии, Болгарии, Польши, Турции. Принимала участие в 287 общих художественных выставках в СССР, Украине и за рубежом, в том числе в Бельгии, Франции, Венгрии, Италии, Монголии, США, Хорватии. Работы В. Роик хранятся в 43 музеях разных стран мира. Вышивальщица является основательницей музея декоративного искусства народных умельцев, салона живописи самодеятельных художников Крыма и школы украинской вышивки в Крыму. Умерла Вера Роик 3 октября 2010 года на сотом году жизни.

[Simfosaur]

BHyK (29 мая 2011 - 13:06) писал:

Влади́мир Я́ковлевич Вороши́лов

Отношение к творчеству Сергея Пальчиковского неоднозначно, но его статья о Ворошилове понравилась:
Загадочный Гудвин, родившийся в Симферополе

СЕРГЕЙ ПАЛЬЧИКОВСКИЙ



Его слава на ТВ пришла к нам вместе с его голосом. Мы не видели его, плохо помнили, как он на самом деле выглядит, но вся программа «Что? Где? Когда?», программа, сразу ставшая суперпопулярной, была окутана таинственностью и харизматичностью этого голоса и загадкой человека непреклонного и всемогущего, при этом отсутствующего в кадре. Отсутствие эту таинственность и это всемогущество только увеличивало в разы.
В нынешнем декабре Владимиру Яковлевичу Ворошилову исполнилось бы 80 лет. Нам, крымчанам, должно быть особенно интересно знать, что родился Ворошилов (настоящая фамилия — Калманович) в Симферополе. Хотя не этим, понятно, он знаменит. Но все же…

А дед немножко шил...

Скрытый текст

Его родители не имели никакого отношения к миру искусства. Зато весь Симферополь знал, что его дед великолепно шьет. У его матери, Веры Борисовны, было домашнее ателье. Отец, Яков Давидович, занимал ответственный пост в министерстве. Во время войны руководил пошивом армейского обмундирования. У него была прекрасная репутация.
Тем не менее в 50-е семье пришлось пережить тяжелый год — отец Володи 11 месяцев находился под следствием. Слава Богу, все обошлось.
Еще в 1944 году семья из эвакуации переехала в Москву и поселилась на Кутузовском проспекте. И Володя стал ходить в художественную школу для одаренных детей...
Он мог стать художником и стал им. Стал театральным художником, работал в театре группы советских войск в Германии. Но что-то там пошло не так, и его отправили писать агитационные лозунги. В Москве он прославился тем, что велел пробить крышу в театре им. Ленинского комсомола — для пущей выразительности и убедительности сценографического решения. Конечно, его выгнали со скандалом, хорошо еще не побили. Однако со временем он всем все доказал. Работал в разных театрах: в Малом, во МХАТе, в Оперетте, в «Современнике», на Малой Бронной, в ТЮЗе... Стал модным художником-постановщиком. Разъезжал на собственном авто в сногсшибательных костюмах, привезенных из Германии. Ужинал в «Метрополе». В общем, вел богемный образ жизни.

Призвание — игра

Он мог стать театральным режиссером и стал им — окончил высшие режиссерские курсы, работал ассистентом режиссера в ведущих московских театрах. Самостоятельности, полета творчества все же не ощущал. И в один прекрасный момент почувствовал, что его настоящее призвание — телевидение. Именно здесь его неуемная жажда эксперимента нашла применение. Именно здесь он мог смело придумывать, ошибаться и побеждать, рисковать — в общем, в полной мере проявлять свой буйный дух авантюризма. Он снимал документальные и научно-популярные фильмы, но нутром чувствовал: его главное призвание — игра. Тут к месту вспомнить кем-то сказанное: в детстве Ворошилов не играл ни в какие игры, но любил смотреть, как играют другие. После тридцати лет все поменялось: перестал наблюдать со стороны и начал играть сам.
Хотя смешно подумать, что на ТВ все было так уж просто. Нет, далеко не все шло как по маслу. Хотя и «Аукцион», и «А ну-ка, парни!», и другие проекты пользовались настоящим успехом, все равно никуда не уходило чувство — Ворошилова поставят-таки на место, дайте только повод.
Так и случилось. В одной из программ «Аукциона» Владимир Ворошилов стал проводить торги по поводу… авторской, то бишь бардовской, песни. Тема скользкая — авторская песня тогда ассоциировалась с излишним свободомыслием, передача попахивала неправильной идеологией. Программу убрали с телеэкранов, убрали и Ворошилова. Его деятельность в «А ну-ка, парни!», как говорят, прекратилась в связи с гибелью одного из участников программы.

Некто за кадром

Возможно, это судьба испытывала Ворошилова, чтобы в один прекрасный момент подтолкнуть его к созданию главной телепрограммы его жизни, благодаря которой Ворошилов и вошел в историю. Понятно, речь идет об игре «Что? Где? Когда?».
Один из самых удачных проектов советского телевидения, игра на все времена, в которую до сих пор играют, кажется, везде. Иной раз думается, лучше бы не играли, настолько копии слабее оригинала.
Столь же уникальное зрелище, как КВН, только КВН давно превратился в бьющее по барабанным перепонкам шоу, а «Что? Где? Когда?», сильно изменившись за 35 лет существования, сохранило все-таки человеческое лицо — лицо Александра Друзя и Балаша Касумова, Александра Бялко и Ильи Новикова, Максима Поташова и Алексея Козлова, Елизаветы Авдеенко, Алексея Блинова и многих других.
А вот лицо Владимира Ворошилова поначалу было скрыто за кадром — после того самого злополучного «Аукциона» не нужно было злить начальство понапрасну. Как часто бывает, вынужденная мера оказалась удачнейшим ходом, это придало передаче дополнительную загадочность и театральность.
Многое было от театра: и рулетка вкупе с музыкальными фрагментами из «Пиковой дамы», и сова себе на уме, и черный ящик, и бабушка божий одуванчик, неповторимо представлявшая разыгрываемые книги. И конечно, музыкальные паузы, в которых кого только не было, которых ждали (сам Ворошилов лично готовил их с особой тщательностью, оговаривая все до мелочей). Это действительно было здорово — и как знатоки обсуждали ответ, как до умопомрачения ссорились с закадровым таинственным Гудвином, как искренне переживали поражения и радовались победам, сжимая в руках хрустальную сову.

Деньги вместо книг

Ворошилов не собирался почивать на лаврах, он прекрасно понимал, что надо все время что-то менять, придумывать новое, прислушиваясь к требованиям времени. Так он сочинил «Брейн-ринг», так принял важнейшее в жизни знатоков решение: интеллектуальный клуб превратился в интеллектуальное казино, пожилая дама растаяла в тумане, вместо книг стали играть на деньги, в кадре появились банкиры и прочие спонсоры. Позднее Ворошилов скажет, что игра на деньги стала крупнейшей ошибкой — из нее ушел романтизм, некий домашний уют, дух чистого разума, не отягощенного гонкой за материальным. Ворошилову, конечно, было виднее. Но со стороны кажется: он обязан был идти за временем и шел за ним. А то, что игроки нынче в смокингах и вечерних платьях, — ничего плохого в этом нет. Как нет ничего плохого в шелесте денежных купюр, тем более этот шелест все равно слышится повсюду.
Одно время казалось, что популярная программа вот-вот рухнет, завянет. Что-то стало буксовать, пропадали нерв и азарт. Ворошилов, появившийся, наконец, в кадре, стал другим. То ли постарел, то ли просто стал мягче, в его личной жизни происходили важные события, он не так горел на работе. Он расстался к тому времени со своей женой Натальей Стеценко (впрочем, официально отношения не были разорваны, и разъехавшиеся супруги продолжали работать вместе). Новая молодая спутница жизни Наталья Климова родила Ворошилову дочь, тоже Наташу. Оказалось, резкому, нервному, неудобному Ворошилову, о тяжелом характере которого ходили легенды, ничто человеческое не чуждо.
И программа не умерла — умер ее создатель. Инфаркт сразил Ворошилова в 2001 году, вскоре после того, как он отметил свое 70-летие и 25-летие клуба. Владимир Яковлевич верил в магию чисел. Когда ему стало плохо с сердцем, не стал принимать лекарства. То ли был уверен, что боль сама пройдет, то ли подспудно чувствовал печальный исход, которому ничто не сможет помешать…
Ворошилов ушел, завещав все маленькой дочке, что не помешало Наталье Стеценко активно судиться за немалое наследство. Бои знатоков ведет теперь Борис Крюк, сын Стеценко от первого брака. Он пытается быть так же ироничен, как В.Я., но ему явно не хватает умения держать интригу, талантливо провоцировать игроков, будоражить их, делая игру не просто интересной, а суперинтересной.
Но игра живет. И будет жить. Уж слишком талантливо все придумал и поставил Владимир Ворошилов. Говорят, на прощание с мэтром в Нескучном саду прилетел самый настоящий филин. Казалось, Ворошилов режиссирует собственные похороны: филин — это очень в его духе, в духе его игры. Они, его близкие, его знатоки, уже привыкли жить без него. Но без него скучно. Он здорово будоражил всех — грозный, конфликтный, неспокойный Гудвин, родившийся в Симферополе и умерший в Москве.

[ttmc]

Я извиняюсь! Здесь тоже можно посмотреть: http://mysimf.org/in...-v-simferopole/

[Rumlin]

Так проще
http://ru.wikipedia....я_в_Симферополе
http://ru.wikipedia....е_в_Симферополе

[Savl]

Георгий Николаевич Христофоров (1833-1902)- виноторговец и почётный симферополец.
История виноторгового товарищества Христофорова началась во время Крымской войны, когда тыловой Симферополь готовился стать не только госпиталем или продовольственной базой, но и арсеналом. В 1853 году на месте нынешнего завода начали обустраивать склады-подвалы для хранения пороха. Однако из-за высокой влажности от этой идеи пришлось отказаться. Предприимчивый Христофоров подвалы выкупил. И вместо пороха бочки наполнились вином. Вскоре виноторговое товарищество Христофорова стало известно не только в России, но и за ее пределами. Показателем высокого качества христофоровских вин являлись 200 золотых медалей, гран-при в Париже, бельгийский орден, гран-премио в Италии, присужденные им в 1904—1911 годах.

Устав «Товарищества виноторговли Г.Н. Христофорова» с основным капиталом 500 тысяч рублей, имевшего целью «продолжение и развитие торговли русскими и иностранными винами», был утвержден собственноручно государем императором Николаем II в Ливадии 20 ноября 1898 г., что свидетельствует о солидности христофоровских капиталов, весомости его дел и дальнейших замыслов.

За большие гражданские заслуги перед обществом Николай II в 1902 году пожаловал Г.Н. Христофорову дворянский титул.

В своей статье, посвященной Христофорову, симферополец Юрий Семенов приводит любопытный факт: по мнению автора, небезызвестная дорогостоящая «мадерца», которой пробавлялся при дворе Григорий Распутин, была христофоровской реализации. В пользу этого предположения свидетельствуют и сохранившиеся этикетки христофоровской мадеры того времени — единственные в своем роде, они выполнены латинским шрифтом.

Христофоров был известен и своей благотворительностью. На его деньги построен для Симферопольской мужской казенной гимназии каменную церковь в память 25-летия царствования в Бозе почившего императора Александра II" (храм был освящен в 1882г., уничтожен в годы советской власти), возведен первый каменный мост через Салгир, поддерживалась городская больница, женская гимназия.

Жил Г. Н. Христофоров, видимо, на Турецкой улице, в собственном доме, на котором и поныне сохранились инициалы "X. Д." (дома № 12, 14). Рядом с винзаводом он построил в 1891 г. огромный доходный дом (ныне — ул. Киевская, 75). Жилье в нем снимали в первую очередь работники фирмы.

Ныне неблагодарные потомки практически забыли купца первой гильдии, гласного Городской думы, кавалера ордена Святого Владимира Георгия Христофорова, так много сделавшего для славы Отечества и любимого Симферополя. В крымской столице нет улицы, названной в честь этого выдающегося человека, нет и памятника виноторговцу. К слову, Георгий Николаевич был также почетным гражданином Симферополя. Но не ищите его имя в фойе горисполкома, где на мраморной стене увековечены почетные граждане крымской столицы. Имен тех, кто созидал наш город до Революции 1917 года, там по-прежнему нет.
данные взяты большей частью отсюда

Сообщение отредактировал Savl: 07 июля 2011 - 17:07

[ttmc]

Макс Владимирович Альперт (18 марта 1899, Симферополь — 30 ноября 1980, Москва) — известный советский фотограф и фоторепортёр. Один из родоначальников серийной репортажной фотографии.

Фронтовые работы советского фотографа Макса Альперта стали символом Великой Отечественной

Жив ты или помер, главное, чтоб в номер...
(Заповедь военных корреспондентов)Фотография - странное искусство. Будучи одним из видов документалистики, она оставляет большой простор для художественного творчества. Люди и предметы, попавшие в объектив фотоаппарата, остаются на пленке как часть истории, как то, что было "на самом деле". Но в создании снимка участвует не только хитроумное оптическое устройство. Есть еще глаз фотографа, благодаря которому достоверное событие, открытое "для всех", поворачивается к зрителю своей уникальной стороной, из частности истории превращается в ее символическое обобщение. Фотоснимок крупного мастера способен не только зафиксировать внешний облик настоящего, но и раскрыть его внутреннюю сущность. К этому стремится любой фотограф, и работы тех, кому это удается, по праву становятся достоянием национальной культуры.

Одним из крупнейших советских фотомастеров ХХ столетия был Макс Владимирович Альперт. Он родился в Симферополе в 1899 году ("еще в прошлом веке", - как любил впоследствии говорить сам Альперт), а на фотографа учился в Одессе. После окончания Гражданской войны Макс Альперт приехал в Москву и устроился фотокорреспондентом "Рабочей газеты". В 20-е годы он входил в ассоциацию фоторепортеров при московском Доме печати. Творчество членов ассоциации - а помимо Макса Альперта в ней состояли А.Шайхет, В.Лобода, К.Кузнецов, А.Самсонов, Н.Петров, С.Фридлянд, Г.Петрусов и другие - продолжало традиции, заложенные предыдущими поколениями мастеров русского фотоискусства, такими как дореволюционные художники Ю.Еремин, С.Иванов-Аллилуев, М.Наппельбаум или фотографы, запечатлевшие события Октябрьской революции и Гражданской войны: П.Оцуп, К.Булла, А.Савельев, Г.Гольдштейн.
Несмотря на столь внушительное количество маститых предшественников, молодые фотографы начала - середины 1920-х годов чувствовали себя настоящими революционерами в своем деле. Старая пикториальная фотография (отличавшаяся "мягкостью" линий и форм, стремлением затушевать документальный характер отпечатка, сблизить фотографию с живописью) уходила в прошлое, на смену ей шла новая эстетика. Молодые советские фотографы стремились овладеть искусством объективной подачи материала, вернуть фотографии "фотографичность", четко сфокусировать объектив, чтобы передать зрителю дыхание эпохи, стремительно разивавшейся буквально на глазах у современников, создать "эффект присутствия" в ключевых, поворотных точках истории.
Настоящим открытием Макса Альперта стал жанр фоторепортажа - серии снимков, объединенных одной темой, одним событием. Наиболее важные работы молодого фотографа были сделаны на строительстве сталелитейного завода в Магнитогорске, на прокладке Турксиба, на сооружении Большого Ферганского канала (всего в активе Альперта около 50 фотоочерков). Именно индустриальная тема, которую фотограф развивал в основанном М.Горьким иллюстрированном журнале "СССР на стройке", стала для Макса Альперта той школой, в рамках которой художник осваивал новое чувство формы, новое отношение к динамике планов.
Его масштабные полотна отличаются глубиной перспективы, контрастным сопоставлением крупных фигур на переднем плане и грандиозных рукотворных сооружений или естественных ландшафтов - на заднем ("Действующая домна Магнитки", "Девушка-джигит", "Рельсоукладчик"). Даже в тех случаях, когда в объектив Альперта попадали большие массы людей, "схваченные" как бы с высоты птичьего полета, человеческие фигуры на его фотографиях не сбивались в безликую толпу, не становились придатком природного, урбанистического или индустриального пейзажа. Каждая из них живет на его фотографиях своей, индивидуальной жизнью, а все вместе они подчеркивают, усиливают динамику целого - как правило, природных форм, ощутимо, под человеческими руками, меняющих свои очертания и направления ("Строительство котлована для домны Магнитки", "Двадцатипятитысячники перед отправкой в села", "На строительстве Турксиба", "На строительстве Большого Ферганского канала").
Одновременно Альперт, работая в газете "Правда", осваивал жанр фотопортрета. Он снимал практически всех крупных советских и многих зарубежных политических деятелей, известных военачальников, писателей и шахматистов той эпохи. И каждая такая фотография становилась небольшим шедевром, тонко схватывающим человеческую суть "объекта": молодцеватость и подтянутость красного командира Михаила Фрунзе, тяжелое бремя предчувствий, одолевающих вернувшегося в СССР Максима Горького, подчеркнутую интеллигентность наркома иностранных дел Вячеслава Молотова и, напротив, внешнюю простоту и доступность Сталина...
Профессиональное мастерство, накопленное Максом Альпертом за годы работы в различных советских изданиях, оказалось востребовано, когда началась Великая Отечественная война. Будучи корреспондентом ТАСС и "Совинформбюро", Альперт часто выезжал на фронт, делал снимки как в тылу, так и в боевой обстановке. Лучшие его работы до сих пор являются документами большой эмоциональной силы. Так, снимок под названием "Комбат" стал одним из самых известных во всей фотолетописи Второй мировой. Примечательно, что построен он по тем же законам, что и лучшие из предыдущих работ художника - энергичная фигура командира во весь первый план, выросшая на фоне бесконечного неба и кромки земли, к которой прижимаются лежащие вдалеке солдаты, демонстрирует готовность человека встать на грань между жизнью и смертью, многократно усиливает напряжение, намеченное общим направлением атаки. Если учесть обстановку, в которой сделан снимок, то становится ясно, какое мастерство требовалось от фотографа, чтобы превратить мимолетный эпизод боя в символ героизма и силы духа красноармейцев. Как справедливо писали критики, если бы Альперт снял только "Комбата", то и тогда его имя навсегда осталось бы в истории советской документальной фотографии.
Перед нами не просто документальный отчет с поля боя - это художественное произведение, раскрывающее высшую правду войны, далеко выходящую за рамки достоверности отдельно взятого ее эпизода.
Макс Альперт не оставил фотографию и после войны (вместе с наступающими войсками он побывал в Берлине, а потом в Праге). За годы работы в Агентстве печати "Новости" он создал еще немало выдающихся произведений, к числу которых, например, относится фоторепортаж об академике Николае Амосове. Макс Владимирович Альперт, проработавший фоторепортером 55 лет, ушел из жизни в 1980 году. За годы своей творческой деятельности он удостоился множества разнообразных отечественных и зарубежных наград. Многие выполненные им работы хранятся в коллекции негативов Государственного центрального музея современной истории России.

[Rumlin]

ttmc сказал:

Фронтовые работы советского фотографа Макса Альперта стали символом Великой Отечественной

Так же Яблонский http://rebeka-r.live...com/101220.html

[ttmc]

МАРКЕВИЧ Арсений Иванович (11.04.1855 - 17.01.1942) - историк-славист, архивист, археолог, этнограф. Член-корреспондент Академии наук СССР по разряду исторических наук (1927), один из основателей Таврической ученой архивной комиссии (ТУАК) и ее председатель (1908 - 1923), глава Таврического общества истории, археологии и этнографии (1923 - 1931). Один из инициаторов создания Таврического университета.Стоял у истоков создания Музея древностей, "правопреемником" которого стал Крымский республиканский краеведческий музей. Деятель отечественной исторической науки, основатель краеведческого движения в Таврической губернии, организатор архивного дела в Крыму.Заслуженный преподаватель, действительный статский советник, награжден орденами св. Анны II и III степеней, св. Станислава II и III степеней и серебряной медалью "В память царствования Александра III".
Родился 11 апреля 1855 г. в г. Брест-Литовске в семье священника. Высшее образование получил (1872 - 1876 гг.) в Варшавском университете, на историко-филологическом факультете, славяно-русском отделении.
По окончании университета, в 1876 году А. И. Маркевич работал штатным учителем русского и церковно-славянского языков и словесности в Холмском Мариинском женском училище. В 1879 г. решением попечителя Виленского учебного округа Маркевич был назначен учителем русской словесности в Шавельскую гимназию. С 1883 г. Арсений Иванович работал в Симферопольской мужской гимназии на должности учителя русского языка, словесности, истории и пропедевтики философии. В то же время в женской гимназии преподавал педагогику. В 1907 г. оставил службу в Симферопольских казенных гимназиях, продолжал ее некоторое время в частных женских гимназиях и с того же года был избран и утвержден членом таврического попечительства детских приютов, а с 13 июня 1911 г. и до 1918 г. работал директором симферопольского детского приюта имени графини А.М. Адлерберг. В этих званиях состоял до 1918 г.
Много сил прилагал Арсений Иванович для открытия в Крыму высшего учебного заведения. В 1918 г. был основан Таврический университет - филиал Киевского университета Св. Владимира. В октябре 1918 г. Маркевич был избран его приват-доцентом кафедры истории Крыма, при этом он передал университету свою личную библиотеку. После того, как университет переименовали в пединститут, А. И. Маркевич трудился на должности сверхштатного профессора. До 1930 г. он читал здесь курсы по истории, археологии, этнографии и экономике Крыма. Арсений Иванович был и первым летописцем истории Вуза.
В то же время, Маркевич состоял в звании ученого архивиста, упорядочивая и описывая архивные фонды Крыма. Область научных интересов ученого: история, археология и этнография Крыма; архивоведение; Крым в российской поэзии.
Он - автор трудов по истории виноградарства и виноделия, развития учебных заведений в Симферополе, русского судоходства в Черном море и многих других. Составитель многих библиографических указателей.
Архивные исследования сочетались у Маркевича-краеведа со скрупулезной работой по созданию крымоведческой библиографии. Арсений Иванович постоянно следил за всей литературой о Крыме, долгие годы работал над составлением библиографического указателя. В 1894, 1898 и 1902 гг. выходят в свет три выпуска универсального указателя печатных материалов о Крыме - "ТAURICA", который и на сегодняшний день является единственным универсальным библиографическим указателем литературы о Крыме.
Ему принадлежит обобщающее исследование по истории крымских архивов до начала деятельности ТУАК: "К истории крымских архивов" - своеобразная программа действий для крымских краеведов.
В начале 1887 г. принял живое участие в учреждении в Симферополе ученой архивной комиссии, посвящал ей все свободное время от служебных занятий, сначала в качестве члена, потом правителя дел и председателя. Кроме архивной работы, учета и охраны памятников, ТУАК выполняла еще ряд важных функций: издавала свои "Известия", вела широкий книгообмен, создала библиотеку. И здесь Маркевич был незаменим: он редактировал "Известия" (с одиннадцатого номера) и много печатался в них. Более 45 работ написано им для "Известий". В то же время, изучая древности Крыма, принимал участие в раскопках, производившихся в Крыму Н.И. Веселовским и Ю.А. Кулаковским, следил за археологическими открытиями в Херсонесе, Керчи и других местах, участвовал в Археологических съездах и лично общался со многими учеными.
В 1895 г. А. И. Маркевич был избран исполняющим обязанности председателя ТУАК, а с 1908 г. - оставался ее бессменным председателем.
В 1923 г. Таврическая ученая архивная комиссия была переименована в Таврическое общество истории, археологии и этнографии. Арсений Иванович остался председателем этого общества.
15 января 1931г. было разогнано Таврическое общество истории, археологии и этнографии, а большинство его членов репрессировано.
Здоровье пожилого человека к началу 30-х годов стало ухудшаться, а ослабление зрения - прогрессировать, но это не помешало ему, практически ослепшему, продолжить и завершить работу "Опыт указателя сочинений о Крыме" и пополнить свою колоссальную картотеку по крымоведению. В 1931 году, содержащая более 21 тысячи (!) карточек, картотека была приобретена Академией истории материальной культуры в Москве.

Жизненный путь Арсения Маркевича завершился 17 января 1942 года в блокадном Ленинграде.

В честь 150-летия со дня рождения Маркевича на здании этнографического музея была открыта мемориальная доска: "В этом здании с 1911 по 1921 год работал выдающийся ученый крымовед, один из создателей Таврического университета, Центрального архива Крыма, председатель Таврической архивной комиссии, член корреспондент Академии наук СССР Арсений Иванович Маркевич".

по материалам http://abris.crimea....vich/index.html

[ttmc]

Шлее: главный дом

Олег ШИРОКОВ


Рискую навлечь на себя критику из-за того, что жизнь и деятельность семейства Шлее, так связанного с Крымом и особенно с Симферополем, очень хорошо изучена. Столица Крыма была особенно в сфере интересов немецких поселенцев: в губернском городе так много зданий связано с фамилией Шлее! Стоит вспомнить столь популярное здание Дома бракосочетаний на улице Пушкина, министерство архитектуры и строительной политики АРК – бывшую гимназию Станишевской — все эти прекрасные здания, построенные с немецкой точностью и надежностью, служат людям уже которую сотню лет.
Во второй половине XIX – начале XX веков представители большой немецкой семьи Шлее уже занимали видное положение в Крыму. Симферопольцы доверяли уважаемому семейству, об этом свидетельствует тот факт, что четверо братьев Шлее один за другим были удостоены чести быть избранными в симферопольскую Городскую думу. Период их деятельности в Думе и Симферопольском земстве продолжался 47 лет: с 1872-го по 1918 год. Но профессиональная и общественная деятельность представителей этого семейства не ограничивалась рамками Симферополя.
Фердинанд Шлее был дважды женат. От первого брака с фрау Шнайдер у него было семь детей, в том числе старший сын Константин, который управлял имением в Чеботарке (Сакский район) после смерти отца в 1904 г. Кроме здания гимназии Станишевской, он выстроил вместе с Шнайдерами еще практически пол-Симферополя, в том числе знаменитые Дом бракосочетания на Пушкинской, кинотеатр «Баян» (им. Шевченко), Дом офицеров, гостиницу «Европейскую» и несколько доходных домов.
Дом 17 на углу с бывшей Губернаторской (Пролетарской) улицы, был построен в 1901 г. гласным городской Думы, а затем и заместителем городского головы. С осени того же года Шлее, живший в другом своем доме, передал это здание под частную женскую гимназию, руководительницей которой стала учительница Валентина Александровна Станишевская. Курс образования здесь был восемь лет, предметы те же, что и в казенной женской гимназии.


Здание на Одесской

У Станишевской с 20 октября 1909 г. по 14 августа 1912 г. работал учителем русского языка и педагогики писатель и драматург Константин Андреевич Тренёв. Имел он духовное образование (закончил Донскую духовную семинарию, затем С.-Петербургскую духовную академию, имел звание кандидата богословия). В период 1910-1914 гг. он написал десятки фельетонов и статей о народном просвещении, опубликованных как в столичной, так и местной печати. Живя в Симферополе, в собственном доме, Тренев в 1925 г. закончил драму "Любовь Яровая", в которой отразил события гражданской войны в Крыму. Прототипами ее стали некоторые его сослуживцы, работавшие вместе с Треневым в наркомате просвещения Крымской ССР в 1919 г.
В этом же здании до революции работало губернское акцизное управление под руководством, кстати, того же Шлее. В 1921 г. здесь разместился один из факультетов Таврического университета, а с 1925 г., после раздела этого учебного заведения на три (педагогический, медицинский и сельскохозяйственный институты), тут остался пединститут. Теперь в нем размещается Министерство архитектуры и строительной политики Автономной республики Крым. Строгий и величественный, он молчаливо напоминает о крутых переломах в истории и об их последствиях.


Холл при входе

Менее известно здание, расположенное в самом центре Симферополя – на улице Одесской, прямо напротив супермаркета «Сильпо». А ведь именно здесь жили представители этой славной семьи! Остальные были построены в основном как доходные здания. Это же здание, хоть внешне и не очень привлекает взгляд, весьма интересно.
Рядом с ним, с левой стороны, сохранились одно- и двухэтажные хозяйственные пристройки. Сейчас в них располагаются туристическая фирма, и часть здания была разрушена и теперь на этом месте построено трехэтажное здание, явно имеющее торговое предназначение. Жители пристройки рассказывают, что во время оккупации вместе с немцами приехал один из представителей семейства Шлее. Он обошел все старинные здания и пристройки, построенные одним из его знаменитых предков. Правда, кто это был, не ясно. В биографии Шлее встречается следующая фраза: «Сергей, самый младший, застрелился в Симферополе, в доме на ул. Греческой (Одесской)». Возможно, как раз это и был он и застрелился он, скорее всего в 1944 году, когда понял, что надежда вернуть родительский дом рухнула…

Старинная лестница

После войны здание отдали женскому ансамблю «Таврия». Правда, чисто женским он долго не оставался. Сейчас он носит имя «Государственный вокально-хореографический ансамбль Украины «Таврия». Несмотря на небольшие внешние размеры здания, вас приятно поразит старинный холл при входе с лестницей на второй этаж. До сих пор в здании сохранились старинные балясины, ныне покрашенные в белый цвет. Среди работников ансамбля ходит легенда о том, что они все выточены из красного дерева и лишь какой-то нерадивый чиновник решил «обновить» их.
На втором этаже висит портрет основательницы ансамбля «Таврия» — народной артистки СССР Лидии Демьяновны Чернышовой. Ансамбль носит имя его основательницы и первого художественного руководителя. В этом году творческому коллективу исполнится 40 лет, а в 2012-м мы будем отмечать 100-летие со дня рождения выдающегося мастера хореографического искусства, посвятившего жизнь любимому делу.
Фото автора и с сайта zverozub.com


P.S. Еще о семействе Шлее можно прочитать в книге
Служение Симферополю. Александр Шлее.
К сожалению в свободную продажу книга не попала. Для сканирования любезно предоставлена правнучкой А.Шлее.

[Simfosaur]

Фото с форума, отсюда.

Абы-кто главный венок к главному городскому памятнику в праздники, да с космонавтами - не возлагал. Товарищ справа - для персека обкома слишком молод? Персек обкома комсомола? Известны ли кому-нибудь эти неизвестные мне люди?

[ttmc]

Я извиняюсь ! Ректором Нижегородского университета когда-то был наш земляк. Синицын Дмитрий Федорович (1918-1919) .
Родился Дмитрий Федорович, в 1871 г. в Симферополе. После окончания семинарии поступил в Варшавский университет на биологический факультет, который окончил в 1897 г. В 1905 г. он защитил магистерскую диссертацию и с 1906 г. стал работать в Московском университете. В 1911 г. защитил докторскую диссертацию.
Диссертации Д. Ф. Синицына являются двумя монографиями, которые вместе с другими его работами по филогении трематод были опубликованы в русской и зарубежной печати. В 1911 г. Д. Ф. Синицын перешел из Московского университета в Народный университет Шанявского, одновременно в Московском губернском земстве организовал первую в России гельминтологическую лабораторию. С 1915 г. Д. Ф. Синицын - ректор Нижегородского народного университета, а с 1918 по 1919 г. - ректор созданного при его участии Нижегородского государственного университета.
В 1925 г. он получил заграничный паспорт и уехал в Западную Европу, затем в Америку. Работал в Нью-Йорке в Естественно-историческом музее, в 1928-1931 гг. - в Сельскохозяйственном департаменте, в Вашингтоне, по
приглашению проф. Холла. Затем он работал в Лос-Анжелесском научно-исследовательском медицинском институте.
Д. Ф. Синицын умер 19 октября 1937 г. в Калифорнии. В последние годы жизни он занимался простейшими, паразитирующими у человека. Реферат этой работы был напечатан вместе с некрологом в 1937 г. в журнале "Journal of parasitology".

[Simfosaur]

Воспоминания о Павле Николаевиче Шульце

О. А. Махнёва

В 1945 году, когда в Симферополь приехала Тавро-скифская экспедиция, я впервые увидела Павла Николаевича Шульца. Базировалась экспедиция в краеведческом музее, где работала моя мама и где ежедневно после школы пропадала я. Тогда я общалась с ним периодически, но с1956 по 1966 год, вплоть до отъезда П.Н. Шульца в Ленинград, я выполняла обязанности его личного лаборанта. Мы вдвоем занимали кабинет, часто работали у него дома. На все свои выезды по памятникам он брал меня с собой. Даже один отпуск в 1963 году я провела с мужем на даче П.Н. Шульца в Коктебеле, где за бесконечными вечерними разговорами он много рассказывал о себе. По мере того как уходят люди, близко знавшие его, я осознала свой долг написать о нем. Потомки будут судить о Павле Николаевиче Шульце как об ученом. Причем не только по его работам, но и по работам его учеников. Моя же задача другая – показать обычного человека.

Скрытый текст

Помню самое первое впечатление. Вдруг по музею забегали его сотрудники с трепетом восклицая: «Идет профессор Шульц!!!». Затем я увидела человека небольшого роста с огненно-рыжей шевелюрой и бородой и с такими же яркими веснушками, одетого, согласно веянию того времени, в солдатскую гимнастерку, с полевой сумкой через плечо. От него исходила мощная энергия и необыкновенное обаяние. Особенно поражал его взгляд – цепкий, пронизывающий, умный и очень добрый. Тогда мне, двенадцатилетней девочке, этот человек казался небожителем.

Я узнала, что родился он в Петербурге*, отец был ученый биолог, а дед по матери – профессор истории Н.Я. Аристов. В 1923 году Павел Николаевич окончил Петроградский университет по специальности археология и история искусства, после чего работал в Государственном Эрмитаже. Постепенно он становится крупнейшим специалистом в области скифской и сарматской монументальной скульптуры. В дальнейшем работает старшим научным сотрудником античного отдела Государственной Академии истории и материальной культуры, доцентом ЛГУ и Академии Художеств. В начале Великой Отечественной войны он ушел добровольцем в ополчение, был награжден орденом Славы и медалями. Выйдя из госпиталя после тяжелого ранения, в 1943 году остается в Москве и работает старшим научным сотрудником, ученым секретарем ИИМК, зав. античным отделением ГМИИ им. А.С. Пушкина. Его кипучей энергии хватает и на преподавательскую работу – в художественном институте им. В.И. Сурикова, на искусствоведческом факультете МГУ.

Тавро-скифская экспедиция создавалась в тяжелое для страны время – царили голод и разруха, еще не закончилась война с Японией. Но средства нашлись, и немалые. Претензии Гитлера на Крым как на истинно готскую (германскую) территорию потребовали всестороннего изучения материальной культуры коренного населения и доказательства обратного. В этом и заключалась задача экспедиции. Не обошлось без перегибов, например, запрещалось даже упоминать слово «готы».

Помимо организации экспедиции Павел Николаевич развернул в Крыму огромную просветительскую работу. По средам в краеведческом музее читали лекции, посвященные истории Крыма (охватывался большой период – от палеолита до позднего средневековья), устраивались и выездные лекции по городам и селам Крыма.

Для меня это было настоящим праздником. И праздником не только для меня. Во время оккупации в Крыму оставалось много интеллигенции, которая не смогла эвакуироваться. После освобождения полуострова ее представители стали изгоями. Подвергаясь гонениям, многие боялись выйти из дома, предпочитали лишний раз не показываться в людных местах.

Павел Николаевич Шульц узнал адреса оставшихся в живых членов Таврической ученой комиссии, преподавателей Таврического университета, врачей и прочих представителей интеллигенции, каждого лично посетил и пригласил на лекции. И они пришли – в тщательно выглаженных, заштопанных и залатанных одеждах – все, что осталось от многих лет лишений и что уже нельзя было поменять на кусок хлеба. Но люди эти сохранили способность держаться с достоинством и, как ни странно, выглядели даже элегантно. Шульц встречал приглашенных у входа, и не только рукопожатием: для каждого находились особые слова. Павел Николаевич сразу стал очень популярным в городе. Я часто слышала, как вслед ему восторженно восклицали: «Идет профессор Шульц!!!»

Тавро-скифской экспедицией были впервые охвачены и изучены все памятники Крыма от палеолита до позднего средневековья. Профессор влюбляется в Крым, и это предопределяет его дальнейшую судьбу. Более 20 лет он целиком посвящает ему. Когда в 1948 году Президиум АН СССР предложил П.Н. Шульцу организовать научно-исследовательскую базу Академии Наук в Крыму, он бросает престижную работу и квартиру в Москве и устремляется в неизвестность. Понимая важность комплексного изучения Крыма, ученый преобразует базу в филиал АН СССР, а сам становится руководителем только одного из его отделов – отдела истории и археологии Крыма.

Павел Николаевич направляет все свои силы на создание современной школы крымской археологии, привносит высочайшую культуру взаимоотношений между людьми.

П.Н. Шульц, будучи человеком настроения, часто увлекаясь, совершал неожиданные поступки. Так было с его переездом из Москвы в Крым, так он уходил в ополчение. Ученый вспоминал: «Иду по улице, вижу колонну ополченцев – в цивильной одежде, в обычных полуботинках и без оружия. Я же, заядлый охотник, имею походную одежду и сапоги, а главное – у меня хорошее ружье. Я сразу же побежал домой, быстро переоделся, все бросил посреди комнаты, отдал ключи соседям и побежал на регистрацию». Благодаря хорошему знанию охотничьих троп в окрестностях Ленинграда, Павел Николаевич неоднократно совершал рейды в тыл врага как партизанский проводник. В результате тяжелого ранения и последующих ампутаций ученый лишился пальцев на обеих руках. Научившись заново писать и держать в руках различные предметы, он никогда не считал себя инвалидом и очень быстро убеждал в этом окружающих.

Если он не хотел чего-то делать, то откладывал это, находя себе другое занятие. Так, например, уже в Крыму, редактируя монографию А.П. Ивановой по античной скульптуре, он часто откладывал рукопись в сторону, хотя сроки сдачи сильно поджимали. Увлекшись однажды чтением новой, только что поступившей литературы и вспомнив о том, что сейчас появится А.П. Иванова за очередной отредактированной главой, он быстро собрался и ушел в кино. Посмотрев фильм и подумав о том, что автор могла опоздать и потому еще ждать его, пошел в другой кинотеатр на следующий сеанс. Когда около 12 часов ночи он, весело насвистывая, пришел домой, то увидел у порога Анну Павловну. На следующий день, придя на работу, сказал: «Анна Павловна как танк, надо же такое упорство и натиск, придется форсировать ее работу».

Павел Николаевич часто опаздывал на лекции, но его всегда терпеливо ждали. Нередко, собравшись в дальнюю дорогу, он на перроне вокзала смотрел вслед уходящему поезду, но иногда везло – задерживали отход или он догонял поезд на машине уже на следующей станции.

Профессор мог не сдать вовремя свои годовые рукописи, тогда все сотрудники горячо доказывали ему, что он тянет отдел назад. Но все равно, поступая по-своему, он говорил мне: «Ну не лежит у меня душа к этой теме сейчас, нет у меня вдохновения, сделаю потом». И с головой погружался в плановые рукописи сотрудников отдела. Делал это не формально, всегда обогащал их ценными замечаниями и щедро одаривал новыми идеями, не жалея для этого ни времени, ни сил.

П.Н. Шульц мог по рассеянности надеть чужую шляпу, пальто или галоши на три размера больше, носить их, удивляясь тому, что они увеличились в размере, закладывать туда газеты и, хромая, так ходить по городу; взять чужой портфель, потерять где-нибудь свой. Но он никогда не ошибался, отсылая автора к тому или иному источнику литературы или отчета. Ежедневно читал научную литературу, иногда возвращаясь к давно прочитанному, и все это непостижимым образом укладывалось в его голове. У него была всегда очередная пронумерованная общая тетрадь, в которую заносились основные положения всех прослушанных им докладов и сообщений. То же Павел Николаевич делал, посещая различные памятники археологии и архитектуры. Все это хранилось у него в идеальном порядке, и я видела эти тетради в конце 70-х годов, когда в Коктебеле, уже на пенсии, профессор что-то хотел найти.

По любому вопросу Павел Николаевич давал самую квалифицированную информацию, добавляя при этом и свое отношение к той или иной проблеме.

П.Н. Шульц очень увлекался охотой. В Крыму он купил дачу в Коктебеле и любил охотиться в его окрестностях. Когда-то он сказал: «Многие упрекают меня моим увлечением, думая, что это отвлекает от основной работы. Но именно только на охоте, наедине с природой, в тишине, я могу спокойно подумать, и именно здесь мне приходят в голову новые идеи и интересные мысли. Моя охота – это не только отдых, но и активный творческий процесс, новые работы».

П.Н. Шульц отличался исключительной добротой и отзывчивостью, удивительной незлопамятностью. Даже когда ему делали подлости, он отмахивался от них, мгновенно забывая, и в случае надобности помогал своим злейшим обидчикам. Он помогал талантливым молодым людям, беря их на работу даже без среднего образования, обходя законы научных учреждений. Он очень верил в них, и многие оправдали его надежды, став учеными, широко известными не только у нас, но и за рубежом.

Павел Николаевич одинаково уважительно относился к человеческой личности, будь то дворник или академик, с каждым он находил тему для беседы. Особенно это касалось женщин – когда в его рабочую комнату входила уборщица, он всегда вставал, раскланивался с ней, интересовался ее домашними делами. На этой почве у меня бывали с ним конфликты, так как мы работали в одном кабинете. Часто в силу необходимости какую-то работу мне приходилось делать стоя, тогда вставал и он. Если это продолжалось долго, он говорил: «Сядьте, пожалуйста, у меня срочная работа, а я не могу сидеть, когда Вы стоите».

Павел Николаевич не позволял себе ни малейшей вольности в отношении женского персонала. Как галантный мужчина, он иногда делал сдержанный комплимент, никого не выделяя при этом. Хотя я была самой молодой в отделе, ровесницей дочери Павла Николаевича, он всегда обращался ко мне только по имени и отчеству. И лишь значительно позже он стал называть по имени, но всегда на «Вы».

Прекрасно изучив Крым, Павел Николаевич великолепно ориентировался на местности. Сколько раз, когда мы ходили на какой-нибудь памятник, он выводил к нему кратчайшим путем. Иногда он брал с собой ружье. Охота часто выручала в экспедиции, пополняя наш скудный рацион.

Нередкоо попадая в анекдотические ситуации, Шульц не терял чувство юмора и весело смеялся над своими промашками. Удивляло еще одно обстоятельство: находясь даже в полевых условиях, он выглядел подтянуто, всегда аккуратно одетым. Поражала также его скромность. Имея боевые награды, никогда их не носил, не надевал даже колодок. Когда-то (я еще не знала о дате его рождения – 23 октября) он мне сказал: «Я очень прошу прийти ко мне домой за рукописью к 8 часам вечера, раньше она не будет готова. На случай, если Вам придется задержаться, может быть, я не успею все сделать к сроку, лучше будет, если Вас будет сопровождать муж». И мы пришли. Дома была его жена, Валентина Алексеевна Головкина, и дочь Наташа. Увидев нас, Павел Николаевич радостно воскликнул: «А вот и гости! У меня сегодня день рождения!» Мы растерялись, особенно после слов жены: «Павел! Почему ты не предупредил о гостях, ведь у нас на ужин только гречневая каша!» Нашлась бутылка сухого вина. В результате получился очень удачный день рождения – ведь собралась интересная и веселая компания. Шульц любил застолье только в хорошем окружении. При этом всегда ограничивался одной или двумя рюмками спиртного. Я никогда не видела его в нетрезвом виде. Это правило распространялось и на всех сотрудников отдела. Традиции эти сохранялись какое-то время и после его отъезда.

Будучи уже заведующим отделом, Павел Николаевич продолжал практику лекториев, привлекая на наши заседания всех желающих. Программа каждого заседания заранее рассылалась в музеи и на кафедры исторического факультета нашего пединститута. Каждая пятница была занята. Я помню, как в начале 60-х годов в отдел приходили профессор мединститута Б.В. Бобин, автор латинского словаря профессор А.М. Малинин, члены Таврической Ученой комиссии и др. Широко практиковались совместные научные заседания, часто выездные, с Бахчисарайским музеем и Херсонским заповедником. В отделе выслушивались сообщения докладчиков из других учреждений или просто гостей г. Симферополя. Так, в 1959 году у нас впервые выступил сибирский геолог Л.В. Фирсов, что послужило началом долгого и плодотворного сотрудничества. Краеведы, школьные учителя выступали на заседаниях с небольшими сообщениями о какой-либо находке. П.Н. Шульц очень уважительно относился к докладчикам, считая, что любое мелкое сообщение может обернуться интересным открытием.

Павел Николаевич был любящим мужем, отцом, дедом. И эта любовь в конце концов явилась основной причиной его отъезда в Ленинград. Но было еще одно обстоятельство. В середине 60-х гг. на Боспоре, в разгар экспедиционных работ, неожиданно умирает В.Ф. Гайдукевич. В симферопольском аэропорту мы провожали в Ленинград гроб с его телом. Это была большая потеря для античного отдела ЛОИА, которая обернулась потерей и для нашего отдела: нашлась только одна кандидатура, способная возглавить античный отдел в ЛОИА, - наш Павел Николаевич. Ленинград выделил ему отдельную квартиру в центре города, рядом с Дворцовой площадью. Да и зарплата была значительна выше. После долгих колебаний он решился. Перед отъездом сказал: «Мне уже стукнуло 65, многих моих ровесников и друзей уже нет. Они ушли. Я хочу обрести покой на земле своих родителей. Уже пора! Сергей Николаевич Бибиков о вас позаботится!»

В отделе не простили его отъезда, затаили на него обиду. Не было торжественных проводов, никто не поблагодарил за то, что 21 год, лучшие годы своей жизни, ученый отдал Крыму, живя здесь без семьи, испытывая бытовые неудобства.

В ЛОИА П.Н. Шульц успешно проработал с 1966 до 1974 г. За заслуги в научной и научно-организационной деятельности он был награжден Орденом «Знак Почета».

Находясь на заслуженном отдыхе, он все теплое время года с весны до поздней осени проводил в Коктебеле. Я периодически навещала его. Профессор всегда жадно расспрашивал о событиях в отделе, но в Симферополь уже никогда не приезжал – не хотел видеть холодного приема обиженных сотрудников.

Последний раз он приехал в Крым не летом, а уже поздней осенью – так распорядилась болезнь. Прямой поезд до Феодосии был отменен, в связи с переходом на зимнее расписание. Поэтому он ехал через Симферополь. Поезд приходил ночью. Встретили его О.И. Домбровский, я и трое сотрудников – В.А. Сидоренко, А.Е. Пуздровский и К.К. Орлов, горячо желавших увидеть своими глазами Павла Николаевича. Саша Пуздровский даже принес с собой книгу «Мавзолей Неаполя Скифского» в надежде получить автограф. Я представила Павлу Николаевичу молодежь, круг ее научных интересов. Глаза его загорелись веселым огоньком, и я увидела не больного старика, а того самого «профессора Шульца», с которым впервые познакомилась более чем 35 лет тому назад. Это была наша последняя встреча. В сентябре 1983 года его не стало. Он не дожил чуть более месяца до своих 82 лет. Тело кремировали, а через год удалось получить разрешение на захоронение урны с прахом рядом с родителями на Волковском кладбище. Прошло уже около 20 лет после того, как профессор Шульц ушел от нас, но до сих пор вдруг на какое-то мгновение передо мной мелькнет его лицо, его очень добрая улыбка.

Результаты научных исследований Павла Николаевича изложены в 60-ти с лишним научных работах, научных отчетах, но сколько пылится на полках незавершенных трудов, посвященных эпохе ранней бронзы в Крыму, таврам, монографий о скульптуре и живописи Неаполя Скифского, о скифских стенных изваяниях и многое другое. Оттачивая материалы своих сотрудников, продвигая их в печать, он так и не успел подготовить к печати ряд своих работ. Может быть, он надеялся на нас? Но мы, к сожалению, не оправдали его надежд.

Павел Николаевич был ярким представителем русской интеллигенции, которая пришла в этот мир в начале XX века. Несмотря на бури этого века, когда безжалостно уничтожались лучшие качества нашего народа, она уцелела, сея вокруг себя доброту, порядочность, гуманизм.

*Прим.: П.Н. Шульц родился 23/X 1901 года, но в его документах была допущена ошибка, и официально годом рождения считается 1900.

[Simfosaur]

[Rumlin]

Виктор Гребенников
энтомолог, художник-анималист, специалист по разведению и охране насекомых. Известен как автор термина "Эффект полостных структур" и якобы создатель гравитоплана, - летательного аппарата, работающего на основе открытого эффекта по принципу создания антигравитации.

[симферополец_с_63]

Игорь Джекноваров

Статья о нем из интернета:

Наверняка, многие замечали красивые фигуры в городе, ввырезанные из старых деревьев. Правда, красиво?
У автора и творца этих скульптур удивительная и совсем не веселая история жизни.

Игорь Джекноваров - деревянных дел мастер. Он живёт в Симферополе. Он знает, как вдохнуть в уже мёртвое дерево жизнь. Он слывёт ненормальным и этого не отрицает. Каждый сруб, который попадает в его руки, - волшебный, потому что из него рождаются сказочные фигурки: гномы и клоуны, Коты в сапогах, весёлые старички и ослики. Этот умелец хотел бы, чтобы люди никогда не грустили. А ещё он очень любит своего маленького сына и мечтает открыть кафе, где бы поселились его фигуры, играл рок-н-ролл, а посетителей кормили вкусными чебуреками.

Читать далее
- Познакомился я с ним случайно. Шёл и увидел его за работой, - рассказывает наш фотокор пока мы бредём по Долгоруковской. - Интересный этот скульптор. Вот бы написать о его работе, а ещё о том, что он очень добрый, трудолюбивый. И о том, что его все, кому не лень, обманывают: заказывают несколько фигур, а платят только за одну. Или вовсе не платят. Или - отказываются от готовой фигуры. И тогда он сам тащит своё детище домой… Знаешь, у него, кажется, ничего и никого кроме этой работы нет…

Но, как оказалось, кроме работы у Джекноварова есть ещё дом-мастерская, где господствует полумрак, пахнет деревом и пылью. Есть воспоминания о матери, научившей его быть сильным. Есть маленькая дочка. Живёт она с мамой, которая скитается по городу и перебивается с копейки на копейку. А ещё есть сынишка. Ему два годика. И он - в ялтинском детском доме. Каждую субботу отец навещает малыша. Чиновники утверждают, что забрали ребёнка у несостоятельного папаши только из-за антисанитарии, царящей в квартире. Игорь соглашается. А что остаётся делать? Утверждать, что забрали ребёнка, чтобы прибрать к рукам квартиру, находящуюся в центре города, он не может. Кто он такой? Так - психически неуравновешенный, бывший пациент психиатрической больницы, когда-то получивший специальность повара-официанта, а теперь вот - вытачивающий из пеньков смешные фигурки. Чудак, который не запирает двери своего жилища, а на ночь может спокойно оставить на улице не только незаконченные фигуры, но и рабочие инструменты. И просто человек, который свято верит в то, что трудности, те, что не убивают, делают сильнее. Это всё он рассказал нам чуть позже. А пока же Игорь весьма неразговорчив и робок.

- А с чего началось ваше увлечение? - спрашиваю, присаживаясь рядом с мастером на ступеньки его дома.

- Десять лет назад проходил по улице Толстого. Увидел перекошенную акацию, предложил хозяевам сделать что-то вроде «спотыкайчика» с надписью «антиквариат». А потом получился такой вот смешной старичок, - рассказывает он. - Кстати, это добрая пародия на нового русского позапрошлого века. Только вместо мобильного телефона у него - часы карманные, а вместо бультерьера - палочка.

В детстве Игорь любил лепить из пластилина человечков, особенно рыцарей и пиратов. Любил мастерить для них из алюминиевой изоляции, что на трубах, одёжку. Ещё паренёк любил рисовать. И мама никогда не препятствовала занятиям сына. Скорее - наоборот.

- А вообще меня вдохновило заниматься деревом древо любви, - немного растягивая слова, говорит скульптор. - Сейчас я вам покажу…

Он уходит. А через некоторое время возвращается, держа в руках тонкое, изящное деревце, кажется, проволочное. Но потом оказывается, что вылеплено оно из пластилина. А прототипом послужил грецкий орех, растущий под окнами дома.

- Когда этот орех был ещё совсем маленьким, я часто смотрел на него. А как-то поругался с мамой, психанул. На него глянул, и меня осенило: разглядел два профиля - мужской и женский. Два силуэта, стремящихся друг к другу. И решил, что это - древо любви.

- И вылепили своё такое же…

- Ну не знаю, кто кого вылепил,… наверное, оно - меня, - улыбается мой собеседник.

Чуть позже Игорь приносит стопку своих рисунков - необычных, нарисованных не только фломастерами и красками, но и шариковыми ручками. Виолончели, контрабасы, огонь, вода, птицы, абстрактные тонкие линии. И всё - в красных, синих и чёрных цветах. Буйство красок и фантазии. А ещё Джекноваров любит изображать Крым, но очень необычным способом. Например, в форме улыбки, или гитары, или в форме газеты «Крымская правда».

- Очень люблю рисовать локоны волос, женские силуэты, потому что они мягкие и изящные, - рассказывает художник. - А вот - младенец. Это я рисовал сына Серёжу, когда его ещё не было, представлял, каким он будет. А вот мой идеал - клоун, - показывает мастер очередную картинку. - Когда-то он стоял на улице Зои Жильцовой. Я сделал клоуна, в руках у которого ракета - орудие смерти после трагедии 11 сентября. Хотел, чтобы было символично, что ли…

Но фигура простояла совсем не долго - заказчик спилил. Вообще же, многие работы Игоря Джекноварова - это своеобразные, незлые карикатуры. На бульваре Ленина, например, можно увидеть таковые на новых русских и казаков. Есть здесь и памятник нашему кормильцу - туристу. Есть ещё лебедь и девочка-гречанка.

- Как-то иду и вижу в парке том - на пнях - спиленные кругляки тополя, - рассказывает мастер. - Оказалось, что у нашего мэра есть идея: сделать грибочки. А я им предложил сделать смешные фигурки. Наверное, только девочка и лебедь получились лирическими, - признаётся автор. - К этому парку почему-то отношусь как к лебединому, он ещё и овальный такой. Знаете, я бы очень хотел, чтобы все люди были счастливыми, чтобы всегда искренне улыбались.

Кто-то дерево провяливает и просушивает. А он считает, что трещины придают шарм, вдохновляют.Чёрные точки и сучки - всё это делает работу естественной. Работать с «недостатками» ему куда интереснее, а в преодолении трудностей он и видит смысл человеческого бытия.

- Я люблю идти туда, куда меня направляет дерево. Вот, например, тот дядька с трубой, - указывает Игорь на человечка, который стоит через дорогу, у ворот фирмы, которая реализует трубы и сантехнику. - В том пеньке, из которого я его делал, было трухлявое место. Вот и придумал, что он может что-нибудь держать. И этим «что-нибудь» стала труба, как нельзя кстати.

Игорь - самоучка. Но он долго изучал книги по анатомии, цветоведению и работе с древесиной, чтобы хоть чему-то научиться. А сейчас спокойно работает с любым деревом. Бывает, что и сам покрывает фигуры лаком и пропитками.

- Мне кажется, что любое дерево хочет стать женской скульптурой или музыкальным инструментом, - улыбается ваятель.

Игорь рассказывает о работе. О той, что уже сделана. И о той, что ещё будет. Гордится, что в каждом отделении психиатрической больницы что-нибудь смастерил своими руками. В детском, например, сделал из корней черепашку и крокодила. Рассказывает, как появляются на дачах у людей пианисты и жирафы, футболисты и гномики, сделанные из засохших черешен, слив или груш. Каждую свою работу автор помнит. И более того, если она находится где-то на улицах и парках города - навещает. Смотрит, всё ли в порядке. И если надо, ремонтирует.

- Сейчас у меня появился заказчик из Николаевки, которому буду делать мультяшного героя Шрека. А бременские музыканты, которых уже почти сделал, скоро поселятся в парке имени Шевченко.

Он много говорит о любви, о том, что в ритме жизни люди забывают о ней. Говорит о трудностях. Например, о том, что у него огромный долг по оплате электроэнергии, и ещё о том, что делает забавные фигурки для обустройства детских садов, а его ребёнок находится в детском доме. Говорит, что вырос в доме на Долгоруковской, а поэтому никуда отсюда не уедет.

- Просят меня, мол, продай, купим тебе домик в деревне. А я не хочу. Именно здесь живёт моё вдохновение, в этом доме - моя жизнь.

И дом его, действительно, необычен и притягателен. Охраняют его огромные деревянные истуканы и массивные двери, которым лет столько же, сколько и крымской столице. В маленькой комнате, куда мы вошли - несколько старых шкафов со старыми книгами. Много словарей, их мужчина коллекционирует. Много статуэток и вазочек, и пустая детская кроватка. А ещё - огромное зеркало, позапрошлого века, потускневшее от времени и чужих тайн.

- Когда-то мой дед, который работал в театре,- стащил его, - признаётся хозяин. - Я вам больше скажу: в этом доме, по преданию, бывал Чехов. Возвращался из театра, с постановки «Чайки» и зашёл, чтобы поесть чебуреков. Может быть, именно поэтому мечтаю открыть здесь кафе, где кормили бы вкусными чебуреками.

Если вы когда-нибудь бывали в Симферополе на улице Долгоруковской, то наверняка знаете, где живёт этот странный человек. Наверняка проходили мимо длинного старенького домика, двери которого почти всегда открыты, видели причудливые деревянные глыбы - ещё не законченные работы. А, может быть, даже наблюдали, как вдохновенно трудится мастер - под раскидистым орехом, в изогнутом стволе и причудливо переплетённых ветвях которого, если пофантазировать, действительно, можно увидеть два силуэта. Мужской и женский.

Героев у Игоря Джекноварова много. И все они сделаны с любовью. Они живут не только на улице Толстого или на бульваре Ленина в Симферополе, но и во многих городах и посёлках Крыма. Ни человек этот, ни его работы не могут оставить равнодушными. Честное слово.

Игорь регулярно проходит лечение в Психиатрической больнице, его сына забрали в детский дом г.Ялты, а жена с дочкой скитаются...

Сегодня проходя по Долгоруковской улице сфотографировал Игоря за работой.

Прикрепленные изображения

• 
• 
• 
• 
• 
• 

[ttmc]

Симиренко Лев Платонович
Согласно семейной хронике Симиренко происходят из древнего казачьего рода Семиренков или Семируков (от слова «ренка» — рука). В казацком окружении так могли назвать человека, который был мастером на все руки.
Лев Платонович родился в феврале 1855 года в семье сахаропромышленника Платона Федоровича Симиренко на Платоновом хуторе Черкасского уезда Киевской губернии.
Родительский дом был окружен фруктовым садом, ставшим первой зеленой лабораторией Льва Платоновича, определившей его жизненный путь.
Закончив естественно-математический факультет Новороссийского университета,
Л. Симиренко был признан достойным присуждения ему ученой степени кандидата естественных наук.
В конце 80-х годов XIX века ученый впервые попал в Крым, где на основании многолетних наблюдений и обобщения опыта крымских садоводов собирает материалы для своих будущих книг.
Каждый раз приезжая на полуостров, Лев Платонович посещал Никитский ботанический сад для изучения его уникальной помологической коллекции. Созданный в 1811 году образцовый питомник «всех полезных деревьев и растений, теплым климатам свойственных», сыграл выдающуюся роль в развитии плодоводства Крыма.
В конце августа 1888 года в Симферополе открылась первая большая сельскохозяйственная и промышленная выставка, устроенная Таврическим земством, на которую в качестве эксперта был приглашен Лев Платонович. На выставке группа плодоводства представляла саженцы деревьев; экземпляры каждого сорта фруктов — свежие, сушеные, консервированные, вареные; орудия труда по уходу за плодовыми деревьями; планы и рисунки садов; коллекции вредных насекомых и способы борьбы с ними. Свои работы на выставке представили энтузиасты, внесшие большой вклад в развитие промышленного садоводства в Крыму — Н. Бетлинг, П. Щербина, И. Клейн. К примеру, доктор Бетлинг собрал в своем саду на Альме большую помологическую коллекцию — только одних груш насчитывалось более 400 сортов.
На выставке в библиотеке экспонируется труд Л. П. Симиренко «Генеральный каталог», где представлены все сорта плодов из питомника ученого. Книга имела прикладное значение при выборе нужных растений и предназначалась для постоянных клиентов питомника (была издана в Париже в 1901 году).
Несомненным украшением экспозиции стали книга «Опыт исследования крымского промышленного плодоводства и плодоторговли», изданная в 1891 году, и «Материалы к вопросу о крымском промышленном плодоводстве» (1892 г.), переизданные в 1996-м.
Главная фундаментальная работа ученого, посвященная Тавриде, — «Крымское промышленное плодоводство» — итог двадцатилетней исследовательской деятельности. К сожалению, судьба этого труда сложилась драматически — из написанных трех томов был издан только первый. В нем автор освещает историю крымского плодоводства, анализирует его состояние и намечает пути развития, приводит детальное описание наиболее распространенных сортов яблонь и груш. Первый том был издан в 1912 году при финансовой поддержке Симферопольского отдела Российского императорского общества садоводства, он удостоен высшей награды — большой золотой медали на конкурсе в честь 50-летнего юбилея общества.
Выход в свет первого тома «Крымского промышленного плодоводства» стал выдающимся событием не только в истории отечественного, но и мирового плодоводства. Многие сельскохозяйственные журналы на протяжении нескольких лет публиковали рецензии и отзывы на книгу. Целая серия отзывов появилась и в зарубежной научной печати. В 2001 году книга была переиздана.
Рукопись второго тома утеряна, но в архиве ученого сохранились ее разрозненные главы. Некоторые из них были опубликованы в конце 20-х годов XX века сыном ученого в украинских научных журналах. Ксерокопии этих глав также представлены на выставке.
Третий том — «Атлас плодов» по замыслу автора должен был стать красочной иллюстрацией тех сортов, которые выращивались в Крыму. Все оригиналы рисунков для атласа были отправлены Л. П. Симиренко в Мюнхен. Книга уже готовилась к печати в Германии, но в связи с политической ситуацией так и не была издана.

[ttmc]

Джангильдин

Цитата

И, тем не менее, судьба этого выдающегося человека связана с Крымом. Об этом красноречиво свидетельствует хотя бы тот факт, что на обессмертившее его восстание он выезжает из... Симферополя. А в 1917 году он возвращается в Симферополь устанавливать власть Советов.

Читать полностью По книге Е. В. Полякова "Крым. Судьбы народов и людей"

[LisaAlisa]

На доме №5 по ул. Лермонтова висит мемориальная доска, что там жил чемпион мира по парашютному спорту Федоренко, но информации о нем почти нету, нашла только что есть кубок его имени.

[LisaAlisa]

Апитин Герман Петрович
В 1960-е годы был ведущим актером Саратовского драматического театра им. Карла Маркса, затем Краснодарского театра драмы.
В 1970-м - актер и режиссер Душанбинского театра им. Маяковского.
В 1970-х - актер Свердловского драм. театра.
В 1984 актер Крымского русского театра.
Роли в кино
1988 Хлеб — имя существительное
1968,1970,1971 Освобождение :: эпизод
1964 Сказка о Мальчише-Кибальчише
Народный артист РСФСР (1976).



мемориальная доска на нашем доме находится.