Симферополь и Крым в Великой Отечественной

al-ef · 11 августа, 2013

И еще. Снимки от санитара 24 ID.

al-ef · 11 августа, 2013

Германский Ебей вновь радует.

Фото с очередью - Феодосия. Пардон.

Гаррик Афонариди · 11 августа, 2013

Может кто подскажет - где был сделан этот снимок?

Где эта улица, где этот дом?

al-ef · 11 августа, 2013

Может кто подскажет - где был сделан этот снимок? Где эта улица, где этот дом?

В Феодосии. Я по ошибке снимок разместил.

Simfosaur · 14 августа, 2013

Холокост в Симферополе

Михаил Тяглый.

В 1939 г. в Симферополе проживали 22 791 еврей, что составляло 16% от общего количества населения города [1] . В Симферопольском районе проживали 728 евреев, что составляло 1,8% от общего количества населения района.

Из ведомости, составленной статистическим бюро городской управы Симферополя в феврале 1942 г., следует, что накануне немецкой оккупации Симферополь покинули 18 300 человек, в том числе 11 260 евреев [2] . Из района эвакуировались 820 человек, в том числе 390 евреев [3] . Что касается крымчаков, то накануне оккупации Симферополя в нем насчитывалось их около двух тысяч, а также некоторое количество крымчаков-беженцев из других местностей [4] .

Симферополь был оккупирован 2 ноября 1941 г. В этот же день по улицам было расклеено заранее отпечатанное «Объявление населению» от Главнокомандующего германскими войсками, регламентировавшее различные стороны городской жизни о «новом порядке». Значительная часть его была посвящена «еврейскому вопросу», но употреблялся при этом исключительно термин «жиды». Среди прочего, «всем жидам обоих полов» было приказано носить белую повязку на обоих рукавах с изображением шестиконечной звезды. Неисполнение приказа жестоко каралось: так, отделение полевой жандармерии № 683 в Симферополе 29 ноября передало зондеркоманде 11б одного еврея за появление на улице без звезды Давида [5] – это могло означать только расстрел.

Вслед за вермахтом в город прибыло подразделение зондеркоманды 10а айнзатцгруппы «Д».

Командир зондеркоманды 10а в течение недели организовал еврейский комитет, который был размещен на Фонтанной площади [6] . По воспоминаниям очевидца, председателем комитета общины был назначен скрипач из кинотеатра «Большевик» Бейлисон, членами комитета стали завхоз одной из школ Лайхтман, служащие Зельцер, Гурвич, Рабинович.

18 ноября было объявлено о том, что все евреи обязаны пройти регистрацию в комитете. При регистрации требовались такие данные: имя, отчество, фамилия, адрес, возраст, профессия. В итоге, по воспоминаниям очевидца, было зарегистрировано около 14 тысяч человек, включая беженцев из других местностей. Уклонившиеся от регистрации евреи были повешены для устрашения на деревьях и столбах по всему городу.

Еврейский комитет использовался немецкой администрацией для более эффективного ограбления еврейского населения города. На него посыпались требования о предоставлении различного имущества, денег и ценностей. Спектр материальных ценностей, которые изымались у евреев, был широким – не только предметы первой необходимости, но и такие вещи, которые не имели отношения к нуждам военного времени. Конфискации проводились отнюдь не с целью обеспечения властей и армии в условиях зимнего периода, но ради наживы командного состава и администрации – очевидно, для отсылки товаров в Германию. Очевидец-нееврей сообщал: «Вывешенным приказом евреям велено доставить для немцев шесть тысяч одеял. Затем это количество по следующему приказу возросло до двенадцати тысяч. То и дело появляются приказы о доставке скатертей, полотенец, простынь, ковров, тарелок и т.п. тысячами штук. Евреи беспрекословно и немедленно выполняют эти приказы» [7] .

Помимо ограбления общины, «новые хозяева» практиковали и другой способ наживы – организация принудительных работ и использование подневольного труда. Результатами труда евреев пользовались, очевидно, все военные и оккупационные учреждения (штаб 11-й армии, комендатура, штаб айнзатцгруппы «Д» и др.), а также городская управа. Очевидно также, что многие военные и чиновники оккупационных структур получали и личную выгоду от труда еврейских ремесленников и специалистов.

«В общину все евреи обязаны были являться ежедневно, отсюда немцы забирали их на работу. … Евреи выполняли самую грязную работу. Чистили картофель, уборные. Женщин возили в госпиталь, где раньше была первая советская больница, там они чистили уборные, на консервном заводе работали по очистке картофеля и нечистот», – сообщал переживший Холокост [8] .

По свидетельству бывшего командира айнзатцгруппы «Д» Олендорфа на Нюрнбергском процессе, «в Симферополе армейское командование дало распоряжение соответствующим оперативным командам об ускорении ликвидации, обосновывалось это голодом и нехваткой жилья» [9] . Поэтому руководство айнзатцгруппы «Д» не стало откладывать последний этап «окончательного решения еврейского вопроса». Он начался с появления распоряжения о явке крымчаков, а затем евреев 9-10 декабря на сборные пункты с запасом продовольствия и необходимыми вещами. Сборными пунктами были: 1) пединститут на Госпитальной площади; 2) мединститут напротив парка Ленина; 3) здание обкома партии по ул. Гоголя.

Очевидец позднее описывал процедуру сбора евреев в одном из таких пунктов – в пединституте: «…Начали прибывать евреи. Кто с поклажей на плечах, рюкзак, кто с детской коляской с ребенком, кто вел пожилых, больных людей под руки. Несколько человек даже на подводах были. …Некоторые плакали. Чувствовали, что идут неизвестно куда. …И всех, кто приходил, направляли прямо в здание этого института. …Пленные, которые работали внутри помещения, рассказывали о том, что внутри были расставлены столы в два ряда в вестибюле здания, и регистрировали прибывших. Записывали только лишь главу семьи и сколько членов семьи. И тут же предлагали все ценности выкладывать на стол и тоже записывали: кто сколько сдает. …Никого не обыскивали, чтобы не создавать паники» [10] .

К обеспечению явки евреев на сборные пункты была привлечена организованная уже в первой половине ноября городская вспомогательная полиция под командованием на тот момент полицмейстера Грановского [11] . В городе тогда были созданы шесть участков полиции. Полицейские всех шести участков, сверяясь с домовыми книгами, а также с переписью евреев, проведенной накануне еврейским комитетом, или получая сведения от старост домов, обходили дома евреев и проверяли, все ли явились на сборные пункты. Неявившихся по болезни погружали на линейку и отвозили на пункты [12] .

9-13 декабря 1941 г. зондеркоманда 11б, а также подразделение, подчинявшееся штабу айнзатцгруппы «Д» и подразделения зондеркоманд 10б и 11а, а также 2-й взвод 2-й роты фельджандармерии № 683 партиями вывозили евреев из сборных пунктов и расстреливали – в основном, на 10-м километре шоссе Симферополь-Феодосия у противотанкового рва. По свидетельству Олендорфа на Нюрнбергском процессе, «в Симферополе казни, проводимые айнзатцкомандой 11б, осуществлялись по приказу армии; армия предоставила грузовики, бензин и водителей для доставки евреев к местам экзекуции» [13] . Об этом же свидетельствовал бывший командир айнзатцкоманды 11б Карл Рудольф Вернер Брауне [14] . По показаниям Брауне, для осуществления казней в Симферополе по договоренности с оберквартирмейстером 11-й армии полковником Ханком подразделения СС были усилены составом вновь прибывшей полицейской роты [15] . По данным ЧГК Городского района г. Симферополя, тогда были расстреляны около 10600 евреев и 1500 крымчаков [16] .

Брауне так описывал на Нюрнбергском процессе казнь симферопольских евреев: «…Место казни было оцеплено, чтобы не давать гражданскому населению ненужного зрелища. Заранее – я не помню, прямо перед экзекуцией или накануне в лагере – у тех, кого намечалось казнить, были конфискованы деньги и ценности. Перед экзекуцией у тех, кого казнили, отобрали верхнюю одежду, то есть зимние пальто и т.п. Остальная одежда оставалась на людях. Казненные… становились маленькими группами у противотанкового рва лицом ко рву. Исполнявшие акцию команды, состоявшие из 8-10 человек полицейской роты, которая была придана нам, становились на другой стороне противотанкового рва, и приговоренных к казни расстреливали сзади как можно быстрее» [17] . Для закапывания трупов оккупанты привлекли военнопленных из находившегося неподалеку концлагеря, прозванного в народе «картофельный городок». По свидетельству одного из них, 12-13 декабря в лагерь прибыли две крытые машины, в которые погрузили до 60 пленных, выдав каждому по лопате. «Нас отвезли к противотанковому рву, который проходил по левой стороне дороги при движении в сторону Феодосии. Когда мы приехали на место, здесь было много народа: женщин, стариков, детей. Люди стояли, прижавшись друг к другу, кругом слышались стоны, многие женщины истерически рыдали. Здесь же ходили пьяные немцы-гестаповцы, в 100-150 метрах от рва стояли в ряд пулеметы. Расстрел начался примерно в восемь часов утра, у людей забирали вещи, заставляли раздеваться, снимали пальто, пиджаки, обувь и группами человек в 300 ставили на краю рва. …По стоявшим из рва стали стрелять из пулеметов. Люди падали в ров. Поднялся ужасный крик и стоны недобитых жертв. После третьей партии нас, пленных, заставляли закапывать трупы. Я бросал землю в ров, стараясь не смотреть вниз. Потом прибывали новые машины с людьми, которых тут же расстреливали. Это продолжалось до наступления темноты. В продолжение всего дня машины курсировали от Симферополя к месту расстрела. Я не считал, сколько человек было расстреляно в этот день, но могу с уверенностью сказать, что было убито 1 200 – 1 500 человек. На следующий день я заболел и больше на расстрел не ездил, но знаю, что из лагеря еще долго брали людей, которые с лопатами выезжали на места расстрела…. Исполняли все, кроме закапывания трупов, только немцы, все они были в форме гестапо…» [18] .

По воспоминаниям очевидца, детей уничтожали здесь же, но другим способом – их умерщвляли с помощью яда, которым детям смазывали губы [19] . Это подтверждается послевоенными показаниями бывшего служащего русской вспомогательной полиции, который в декабре 1941 г. видел у служащих ЗК 11б «на левой руке небольшие мешочки. Один из эсесманов … был моим… приятелем, у которого мы спросили, где была зондеркоманда и что за мешочки у них на руках. Эсэсовец рассказал, что зондеркоманда ездила расстреливать евреев, а в мешочках у них цианистый калий, которым они отравляли детей, смазывая им губы ядом» [20] .

По наблюдению свидетеля, жившего неподалеку от того места, с 11 декабря каждый день движение машин с людьми к месту расстрела продолжалось примерно до пяти часов вечера. Ежедневно из Симферополя вывозили 25-30 автомашин с людьми; в каждой машине помещалось до сорока человек. «Всего, по моим наблюдениям, расстрел продолжался 9 дней. В последующие дни, в декабре 1941 г. и в январе 1942 г., машины с обреченными продолжали проходить через Сергеевку, но это уже не носило массового характера» [21] .

К выявлению евреев по приказу коменданта города была привлечена полевая жандармерия, которая обнаруживала евреев и передавала их в СД [22] . Этот же карательный орган осуществлял расправу с теми горожанами-неевреями, которые пытались укрыть обреченных: на столбах города висели люди с табличками «За укрывание евреев» [23] .

Известны примеры героического сопротивления нацистской политике уничтожения. Устная традиция крымчаков содержит сведения о том, как крымчак Ноах Ломброзо не явился на место сбора; вместо этого он убил немецкого офицера, забрал его пистолет и переоделся в его форму. Затем он сел в машину, прибыл на место расстрела и застрелил еще двух немцев, пока не был изрешечен автоматными очередями [24] .

Собственность уничтоженных евреев была учтена и передавалась в ведение различных ветвей оккупационных структур. Еврейские квартиры были опечатаны; как гласило объявление «От городской комендатуры» в русскоязычной газете «Голос Крыма» (выпускавшейся оккупационными властями в Симферополе) от 29 января 1942 г., один из граждан взломал опечатанную еврейскую квартиру, за что был приговорен к смертной казни. Некоторые пригодные вещи, как следует из отчета той же комендатуры от 21 декабря 1941 г., были переданы для симферопольского армейского лазарета [25] . Часть вещей расстрелянных евреев, а также некоторые их квартиры были переданы в январе 1942 г. добровольцам формировавшихся в тот момент оккупантами крымскотатарских батальонов самообороны [26] . Значительная часть имущества была через инвентаризационное бюро симферопольской городской управы были по дешевке раскуплены местными коллаборационистами – городской администрацией, служащими вспомогательной городской полиции. Так, переводчица симферопольского СД приобрела с помощью начальника 5-го участка полиции пианино, трюмо, буфет, зеркальный гардероб, диван, уплатила около 5-6 тысяч рублей [27] . После расстрела евреев у оккупантов осталось значительное количество наручных часов, которые также были зарегистрированы и распределены согласно их ценности: как писал начальник айнзатцгруппы «Д» Олендорф в штаб 11-й армии, представлявшие ценность (то есть золотые и серебряные) часы были отосланы в Имперское казначейство в Берлине; остальные же, не имевшие значительной ценности, были переданы офицерам и солдатам армии, а также служащим айнзатцгруппы «Д» бесплатно или по низкой стоимости [28] . Конфискованные у расстрелянных евреев денежные суммы, как следует из того же письма, были отправлены в Имперский кредитный банк; штаб айнзатцгруппы оставил сумму, необходимую для выплаты оклада служащим и т.п. расходов.

Акция по уничтожению евреев в Симферополе, как и в других городах Крыма, не была одноразовой. После уничтожения основной части еврейской общины в дальнейшем не прекращалась интенсивная охота на тех, кто пытался укрыться. С 9 января 1942 г. по 15 февраля 1942 г. органы СД выявили и расстреляли еще более 300 евреев, пытавшихся скрыться [29] . Большое количество скрывавшихся евреев и детей от смешанных браков было выдано органам СД внештатными осведомителями из числа местного населения.

Во время расправы с симферопольскими евреями немцы оставили в живых «впредь до особого распоряжения» директора психиатрической больницы, известного врача еврея профессора Н.И. Балабана, а также врача-венеролога Миринова и врача тубдиспансера Штейнгольца. В марте 1942 г. больница была ликвидирована, около 450 оставшихся больных были вывезены в душегубках. 12 марта эти врачи были также ликвидированы оккупантами [30] .

После того, как штаб и подразделения айнзатцгруппы «Д» покинули полуостров в августе 1942 г., карательная деятельность в Крыму стала осуществляться стационарным аппаратом полиции безопасности и СД Крыма и Таврии под руководством начальника полиции безопасности и СД оберштурмбанфюрера П. Цаппа. Этот орган находился на ул. Студенческой, 12. В его задачи входило выявление партизан и подпольщиков, патриотов, саботажников, неблагонадежных элементов, евреев. Если в СД попадал человек по подозрению в еврейском происхождении, следователь в СД проводил короткое расследование по этому вопросу. Оно, как правило, сводилось к допросам арестованного, порой дополнялось сбором свидетельских показаний. По показаниям бывших переводчиков, служивших в СД, в случае установления еврейского происхождения арестованного его ожидал только расстрел. Никакого суда не производилось: следователь, ведущий дело, выносил по нему заключение, и если человек подлежал расстрелу, то это заключение докладывалось на утверждение начальнику СД. Таких заключенных переводили в специальное помещение, называемое среди служащих СД «камерой смертников», и когда их набиралось определенное количество, их вместе с другими заключенными – подпольщиками, партизанами, деятельность которых была установлена – на автомашине вывозили за город и расстреливали [31] . Бывший служащий охранной роты СД так описывал это так: «В один из дней декабря 1943 г. …я, а также еще 2-3 добровольца, сели в кузов задней машины, и через некоторое время она двинулась. …Я обратил внимание на людей, которые находились в кузове. Там были мужчины и женщины. Всего я насчитал их 16 человек…. Одеты они были в грязную рваную одежду. У некоторых ноги были обмотаны тряпками. …Я спросил у одной молодой девушки, за что она попала в СД. Она ответила, что она еврейка. Когда я спросил у второго мужчины, за что он попал в СД, он просто ответил, что он из леса. Я понял, что он партизан и каким-то образом попал в плен к немцам» [32] …

Помимо органов СД, розыск и поимку скрывавшихся евреев в городе осуществляла вспомогательная полиция под командованием полицмейстеров Грановского, затем Федова, затем Буртышева, а также криминальная полиция под руководством Адамовича [33] . После ареста лиц, чье еврейское происхождение было установлено, арестованного и дело на него передавали в СД.

Уничтожив практически все еврейское население, оккупанты, как правило, оставляли небольшие группы евреев, которые были незаменимы в связи со своими профессиональными качествами. Чаще всего это были портные, сапожники и ремесленники, казнь которых на время откладывалась и которые, находясь в заключении, использовались в качестве бесплатной обслуги верхушкой оккупационных властей. На 1 января 1943 г. 76 евреев было официально зарегистрировано статистическим бюро симферопольской городской управы [34] . Некоторая часть из них была собрана в расположении симферопольского отделения полиции безопасности и СД. В комплексе зданий, включавших в себя административный и следственный отделы, тюрьму, казарму для охранной роты, отдельное помещение было отведено евреям-сапожникам и портным в количестве не менее десяти человек. Как только оккупанты переставали нуждаться в услугах этих людей, их уничтожали. Бывший служащий охранной роты СД так описывал это так: «Примерно в июле 1942 г., более точно не помню, днем, я в числе других добровольцев охранной роты СД (их было около десяти человек), стоял возле казармы. Кто-то из числа командного состава роты … приказал нам … взять закрепленное за нами оружие и выйти во двор. … Когда вышел во двор, то возле помещения мастерской, где работали евреи, увидел «душегубку». … Рядом с ней находились несколько немцев – сотрудников СД. Кто-то из немцев приказал нам стать в оцепление. Нами была огорожена территория, точнее участок, вокруг «душегубки» и до дверей мастерской … Перед нами, как я уже сказал выше, была поставлена задача не допустить побегов со стороны обреченных. В противном случае мы должны были стрелять. … Затем немцы стали выводить евреев и сажать их в кузов «душегубки». Заключенные, на мой взгляд, не знали, что их будут умерщвлять, потому что погрузка происходила спокойно, без суеты и криков. Тогда в кузов посадили всех евреев, работавших в мастерской … После окончания погрузки в кабину сел немец-водитель, еще один немец из числа сотрудников СД, и она выехала с территории. Нам было приказано с оцепления сняться ...Среди добровольцев ходили разговоры, что евреи уничтожены...» [35] . Другой бывший служащий той же охранной роты на послевоенных допросах показывал, что три-четыре еврея работали в мастерских при симферопольском СД до октября-ноября 1943 г. [36]

В детском доме, находившемся в поселке Мамак под Симферополем (ныне пос. Строгановка) заведующая этого учреждения Мария Станиславовна Прусс и персонал детдома спасли более двенадцати еврейских детей, обеспечив их поддельными документами и «легендами» [37] . По свидетельствам очевидцев, православный священник о. Викентий Никипорчик также укрывал еврейских детей, за что был заключен в концлагерь СД [38] .

Симферополь был освобожден в апреле 1944 г. В ноябре 1944 г. еврейская общественность города устроила мемориальную встречу, в которой принимали участие преподаватели медицинского института, еврейская интеллигенция; некоторые выступления звучали на идиш [39] . В июне 1945 г. в Симферополе была зарегистрирована еврейская религиозная община с раввином Ю.Г. Пинским. В 1946 г. общине было возвращено здание синагоги по ул. Фонтанной, 17 Симферопольские евреи пытались предпринять действия для увековечения памяти погибших родных. В августе 1946 г. религиозная община организовала выезд верующих евреев и крымчаков на место массового расстрела (10-й километр шоссе Симферополь-Феодосия) для проведения поминальной церемонии – причем, как стало позднее известно властям, «некоторые евреи … брали с собой лопаты… и производили раскопки на том месте, где были расстреляны немцами евреи, с целью обнаружения и опознания родственников». За эти действия и за то, что выезд не был согласован общиной с симферопольским уполномоченным по делам религиозных культов, председатель общины и раввин получили предупреждение, что «что в случае [еще] каких-либо нарушений их община будет снята с регистрации». Тогда же община подала властям заявку на разрешение установки памятного знака на средства евреев на месте массовых расстрелов, для чего на общем собрании была избрана комиссия из трех человек [40] .

По информации крымского обкома на 1946 г., из числа номенклатурных работников горкомов и райкомов Крыма 9% составляли евреи. В медицинском институте из 28 заведующих кафедрами и профессоров 12 были евреи, из 27 доцентов и старших преподавателей 13 – евреи, из 88 ассистентов и преподавателей – 33 еврея, из общего количества студентов – 20% еврейской молодежи [41] . В 1948 г. исследователи, занимавшиеся проблемами крымчакской истории, обнаружили в городе лишь 400 крымчаков [42] . По переписи населения 1959 г. в Симферополе проживали 11 500 евреев.

[1] Крым многонациональный. Вопросы–ответы. Вып. 1. – Симферополь: Таврия, 1988. – С. 70-72.

[2] Государственный архив в Автономной Республике Крым (далее – ГААРК), ф. Р-137, оп. 9, д. 7, л. 6.

[3] ГААРК, ф. Р-137, оп. 9, д. 7, л. 5.

[4] Ben-Zvi Itzhak. The Exiled and the Redeemed. – Philadelphia: The Jewish Publication Society of America, 1957, p. 109.

[5] U.S. National Archives and Records Administration (далее – NARA), RG-242, T-501, roll 56, frame 488.

[6] Архив Главного управления Службы безопасности Украины в АРК (далее – АГУСБУ АРК), архивно-следственное дело № 20404, т. 25, л. 244.

[7] ГААРК, ф. П-156, оп. 1, д. 31, л. 70. (Из дневника Лашкевича Х.Г.).

[8] Там же. – С. 121.

[9] Trials of War Criminals before the Nuernberg Military Tribunals. Vol. IV (Einsatzgruppen case), p. 215.

[10] Yad Vashem Archives (далее – YVA), Record group O.3 (Testimonies department of the Yad Vashem Archives), file 4939, page 15-16 (Свидетельские показания Евзикова З. о пребывании на оккупированной территории. Симферополь, Крымская область, 1941-43 гг.).

[11] Государственный архив Российской Федерации (далее – ГАРФ), ф. Р-7021, оп. 9, д. 194, л. 166об. (Протокол допроса свидетеля Лохова В.Я.).

[12] АГУСБУ АРК, архивно-следственное дело №13619, т. 1, л. 200.

[13] Trials of War Criminals before the Nuerenberg Military Tribunals. Vol. IV (Einsatzgruppen Case), p. 251.

[14] Ibid., p. 215.

[15] Ibid., p. 324-325.

[16] ГАРФ, ф. Р-7021, оп. 9, д. 48, л. 2.

[17] Trials of War Criminals before the Nuernberg Military Tribunals. Vol. IV (Einsatzgruppen case), p. 215.

[18] ГАРФ, ф. Р-7021, оп. 9, д. 194, л. 168-170 (Из протокола допроса свидетеля Сушкова В.А.).

[19] YVA, TR-18/184/4.

[20] АГУСБУ АРК, архивно-следственное дело № 13619, т. 1, л. 231.

[21] ГАРФ, ф. Р-7021, оп. 9, д. 194, л. 164-165 (Из протокола допроса свидетеля Кочергина С.П.).

[22] United States Holocaust Memorial Archives (далее – USHMMA), RG-06.025*05 (Из протокола допроса бывшего служащего жандармерии Келлер Э.)

[23] USHMMA, RG-06.025*05 (Из протокола допроса свидетеля Велиева И.М.).

[24] Khazanov Anatoly. The Krymchaks: A Vanishing Group in the Soviet Union. – Jerusalem: The Hebrew University of Jerusalem, The Marjorie Mayrock Center for Soviet and East European Research, 1989, p. 21.

[25] NARA, RG-242, T-501, roll 56, frame 543.

[26] ГАРФ, ф. Р-7021, оп. 9, д. 194, л. 243об. (Из протокола допроса обвиняемого Диншаева А.).

[27] АГУСБУ АРК, архивно-следственное дело №11721, т. 1, л. 138.

[28] Trials of War Criminals before the Nuerenberg Military Tribunals under Control Council Law No. 10, Nuerenberg, October 1946 – April 1949 (Green Series). Vol. 10. – P. 1259.

[29] The Einsatzgruppen Reports. Selections from the Dispatches of the Nazi Death Squads’ Campaign Against the Jews. – New York: Holocaust Library, 1989 (hereafter – The Einsatzgruppen Reports), p. 346. (Отчет об оперативной ситуации в СССР № 170 от 18.02.1942 г.).

[30] ГАРФ, ф. 7021, оп. 9, д. 50, л. 14.

[31] АГУСБУ АРК, архивно-следственное дело № 20423, т. 5, л. 224; т. 12, л. 188.

[32] Там же, т.4, л. 74.

[33] ГАРФ, ф. Р-7021, оп. 9, д. 194, л. 166об. (Из протокола допроса свидетеля Лохова В.Я.).

[34] ГААРК, ф. Р-1302, оп. 1, д. 9, лл. 2,3.

[35] Там же, т. 1, л. 143.

[36] Там же, т. 5, лл. 42, 62.

[37] Тяглый М.И. Детдом // Хаверим (газета БЕЦ «Хесед Шимон», Симферополь) – 1999. – №8. – С. 7.

[38] АГУСБУ АРК, архивно-следственное дело № 10925, лл. 48-49, 205.

[39] Российский Государственный архив социально-политической истории, ф. 17, оп. 125, д. 405, л. 25 (Докладная записка секретаря Крымского обкома ВКП(б) Соловьева Жданову).

[40] ГААРК, ф. Р-3295, оп. 2, д. 3, лл. 44, 47, 141.

[41] Там же, л. 23.

[42] Филоненко В.И. Крымчакские этюды. – Rocznik Orientalistyczny, T. XXXV, Z. 1. (1972). – C. 10.

Источник: Тяглый, Михаил. Места массового уничтожения евреев Крыма в период нацистской оккупации полуострова. Справочник. – Симферополь: БЕЦ "Хесед Шимон", 2005. – С. 60-69.

Текст статьи взят отсюда: http://www.simfion.n...agliy/index.htm

Rumlin · 22 августа, 2013

Салгирка. Похороны генерал-лейтенанта Эрнст-Йохан Руппа.

Savl · 22 августа, 2013

А где конкретно в Салгирке это место?

Rumlin · 22 августа, 2013

Под большим дубом. Еще можно разглядеть на заднем фоне гряду.

Игорь Ив · 22 августа, 2013

На одном из Севастопольских форумов попались 2 фотографии с подписью "Севастополь". Одна - Симферополь, а вторая не "тянет" на Севастополь. Может кто Симферополь или другой город в ней признает?

Изменено 14 октября, 2013 пользователем Игорь Ив

Savl · 22 августа, 2013

На втором фото на горизонте здание, похоже на дом с часами на Кантарной.

Игорь Ив · 22 августа, 2013

У меня есть неосознанное чувство, что симферопольский рынок, но нет уверенности.

Игорь Ив · 22 августа, 2013

На втором фото на горизонте здание, похоже на дом с часами на Кантарной.

А ведь, пожалуй, при съемке примерно с этой точки

все так и выглядело, как на фото. И часы, и лабаз, и деревья справа.

Rumlin · 23 августа, 2013

где то было подобное фото на рынке. Я когда видел эти две фото, то сразу подумал что это рынок в Симферополе. А сквер Победы не сразу бросился в глаза - человек отвлекает.

Игорь Ив · 23 августа, 2013

где то было подобное фото на рынке. Я когда видел эти две фото, то сразу подумал что это рынок в Симферополе. А сквер Победы не сразу бросился в глаза - человек отвлекает.

А у меня наоборот получилось: сквер сразу узнал, а рынок только чувствовал, что похож. Если бы вместе смотрели - сразу бы все определили...

Simfosaur · 27 августа, 2013

This is a picture showing my uncle, Second Lieutenant Mountain Troops Vasile Munteanu (1919-1999). The pictures present him receiving congratulations when the unit of Tatars volunteers that he commended at that time received decoration for outstanding results in fighting against the soviet partizans, in Crimeea. My uncle received decoration two times, he was wounded, he went back in war after healing and he was captured by russians in Crimeea evacuation. He was released from Oranki POW camp in 1948 and came back in the country where he worked as a school teacher until he retired.
The picture is my own property.

http://www.worldwar2...opic=1148&st=60

Первое слово на оборотной стороне фотокарточки - "Коуш"? В этой крымско-татарской деревне под Бахчисараем уже в начале ноября 41-го был создан отряд самообороны, один из первых в Крыму. Впоследствии печально прославившийся центр самооборонцев в этом районе. Опыт создания добровольческого подразделения в Коуше оказался настолько удачным, что вскоре немецкое командование решило распространить его на всю зону партизанских действий.

Simfosaur · 16 сентября, 2013

Simfosaur · 16 октября, 2013

Румынские оккупанты, парадным строем по Пушкина:

фейсбук

Simfosaur · 12 декабря, 2013

Часто встречались "сожаления" по поводу "опустевшего Крыма" после известных событий весны-лета 44-го, а также вопросы типа " а что же так несправедливо, отчего же и русских не выселили?". В этой связи - попавшийся в ЖЖ интересный документ, рассказывающий о неслыханных мною ранее намерениях германцев:

I. Экономическое управление ОКВ

Wi/Z 1 Ia 17.8.42

Докладная записка

для рейхсмаршала и начальника штаба ОКВ

Тема: Эвакуация Крыма

Намерение эвакуировать из Крыма русских и украинцев побуждает экономическое управление констатировать следующее:

Эти народности в Крыму составляют около 4/5 населения. В случае их эвакуации сельское хозяйство и ремесленное производство были бы парализованы. Следующие задачи требуют исполнения:

1) В сельском хозяйстве - уборка урожая текущего года, примерно 500000 т. зерна, фруктов, овощей, хлопка и табака.

2) Уход за поголовьем скота в 550000 голов и птицы в 500000 голов.

3) Молочная промышленность. Насколько можно выяснить, из молока, полученного в июне сего года, было произведено 200000 тонн масла, которое пошло исключительно на нужды армии.

4) Ловля рыбы. Перед войной вылавливалось около 20000 т. рыбы в год, что давал существенную прибавку в обеспечении войск и населения продуктами.

5) Ремесленное производство. С середины ноября по конец мая вермахт получил: 39750 пар носков, 13200 свитеров, 14350 подштанников, 4000 сорочек, 38000 пар перчаток, 14500 шарфов.

6) Переработка 3000 овечьих шкур в месяц в тулупы и 1500 коровьих и свиных шкур в месяц для упряжи и кожаных изделий.

7) Производство табака. В месяц искусственно ферментируется 190000 кг. табака, производится 600000 сигарет. Предприняты шаги для роста выпуска продукции еще на 300000 сигарет в месяц.

Удаление рабочей силы для перечисленных производств ни в коей мере не может быть компенсировано новыми переселенцами, так как их задействование будет вестись чересчур медленно и - в особых условиях Крыма - практическая работа начнется вероятно лишь спустя годы, когда все имеющееся ныне уже придет в упадок.

Намеченный для Крыма гауляйтер Фрауэнфельд также считает, что в нынешний момент удаление русских и украинцев для полуострова экономически неприемлемо.

Следует удалять лишь дурные элементы.

II. Министерский советник д-р-инж. Герннерт

Br.B Nr. 765/42 o

2 сентября 1942 Господину государственному советнику д-ру Грисбаху.

Генерал Томас обратился к рейхсмаршалу с прилагаемой докладной запиской, и рейхсмаршал ознакомился с мнением генерала по вопросу эвакуации Крыма. Генералу Томасу следует сообщить, что данная эвакуация вовсе не предусмотрена для текущего момента, а лишь взята на карандаш и должна быть подготовлена с тем, чтобы после войны Крым в итоге стал свободен от русских и украинцев. Временной ход и темп этой эвакуации разумеется должны быть скоординированы с потребностями промышленности.

Попросил бы довести эту точку зрения - в данном случае лучше устно - до генерала Томаса.

IfZ, MA 144/3, перевод мой.

Взято в ЖЖ: http://labas.livejou...om/1046048.html