Помощь
Курортная Турция для крымчанина – сродни холодному душу. Приезжая сюда, понимаешь, что Анталию и Крым разделяют не полторы тысячи километров, а целая пропасть в мировоззрении. На деле получается, что термин «азиатчина» подходит к нам куда больше, чем к наследникам Османской империи.
Для крымчанина поездка в курортную Турцию напоминает холодный душ. Вроде и знаешь, что где-то есть сервис, комфорт и курортное дружелюбие, но ключевое слово – «где-то». Это все обязано быть далеко, за семью морями и непременно в тридесятом государстве – там, где само расстояние от дома подчеркивает разницу с привычными реалиями. Но трудно примириться с мыслью о том, что достаточно сесть в самолет и уже через час ты увидишь наяву ту курортно-туристическую мечту, о которой в родном Крыму грезят уже 20 лет.
Культурный шок начинается с турецкого аэропорта, где, наткнувшись взглядом на сурового вооруженного пограничника, ты вдруг замечаешь, что он тебе улыбается. Не презрительно-высокомерно и не заискивающе-просительно – его улыбка дружелюбная и приветливая! В этот момент невольно вспоминаешь Борисполь, Шереметьево или тот же симферопольский аэропорт, где «человек с ружьем» видит в тебе потенциального нарушителя и безобразника.
В аэропорту стоит очередь в окошко за визами. Для украинцев виза самая дорогая, 30 долларов на 90 дней. Ощущение обидно-радостное – нашел, наконец-то, недоработку. Чувство неправедной обиды улетучивается, когда узнаешь, что турки, прилетающие в Украину, вынуждены покупать визы заранее в украинских консульствах, причем по цене в 6,5 раз дороже. Деньги и загранпаспорт подаешь в окошко с чувством неловкости – жителей Турции ждет по приезду в Украину куда большая бюрократия и волокита.
Анталия. Ресепшн. Вместо традиционной волокиты с документами тебе предлагают оставить багаж с документами и идти ужинать. Ты уже «свой», бумагомарательство – удел принимающих, а не приезжающих. То, что ждет курортника на ужине – и вовсе противоречит здравому смыслу в том виде, в каком понимают его крымские хотельеры! Оглядывая гастрономическое великолепие традиционного «шведского стола» невольно вспоминаешь строго отмеренные порции, которые в Крыму развозят по залу советские по виду и менталитету тетеньки. Мне кажется, что попади они в турецкий отель, то были бы уверены, что их окружает тщательно подготовленная инсценировка, цель которой – пустить пыль в глаза.
Курортная Турция для крымчанина – это как вызов. Чистота и доброжелательность – предмет глубокой зависти. Система «все включено» — испытание для психики. Бесплатное спиртное в лобби-баре и вовсе поначалу наводит на мысль об умственной неполноценности жителей бывшей османской империи. Проходит пару дней и начинаешь понимать, что неполноценен ты сам, со своими заскорузлыми представлениями о гостиничном сервисе. Проходит неделя – и ты начинаешь мучительно думать, «что делать» и «кто виноват». Что делать с той курортно-туристической реальностью, что ждет тебя дома, и кто виноват в том, что «у них получается, а у нас — нет».
И чем дольше обо всем этом думаешь, тем сильнее убеждение, что в сложившемся статус-кво виноваты только мы сами. Эдакое жлобство региона с утраченным имиджем «ордена на груди планеты Земля». Нас так долго в этом уверяли, что мы и сами в это поверили. Носимся с идеей собственной исторической уникальности, не замечая, что наши соседи в этом нам не уступают. Твердим о целебности отдыха на ЮБК, забыв про то, что время от времени нужно хотя бы убираться на пляжах. Относимся к приезжим как к должникам — «мы дали вам возможность отдохнуть в Крыму», хотя всё должно быть с точностью до наоборот.
В Крыму поднимут на смех, если попытаешься объяснить, что 80% прибыли – это перебор и наценка должна быть на уровне 10 процентов. Сочтут за сумасшедшего, если станешь доказывать, будто бизнес не может целиком окупаться за год. Пока Турция работает на имидж и перспективу, Крым выжимает последние деньги из ностальгического туризма. У нас не встретить в отелях немцев и американцев, прилетающих на отдых по пять лет кряду. А в Анталии – запросто.
Мы увязли в своих амбициях: «лучшие в мире вина», «уникальные дворцы», «многовековая история»… Пока крымчане кичатся своим прошлым, турки предпочитают работать в настоящем. Бесплатное местное сухое вино, безо всяких «массандровских» и «новосветовских» этикеток, ничуть не хуже. История курортов Анталии насчитывает лишь пару десятков лет, но это не мешает вам выезжать из отеля без унизительного подсчета полотенец в номере суровой горничной с выражением вечной подозрительности на лице.
Характерно и то, что после Турции начинает казаться, будто бизнесмены в Крыму и Украине тотально поражены синдромом «блокадника»: пережившие голод – всю жизнь не могут наесться. Даже успешность у нас демонстрируется только напоказ: чем дороже, скажем, «железный конь», тем лучше. За три дня в том же Стамбуле мне не удалось увидеть авто дороже 70 тысяч евро: 18-миллионный богатый город в основном ездит на машинах среднего класса. С точки зрения москвича, киевлянина или крымчанина – недопустимая провинциальность. Потом понимаешь, что провинциалы – это мы с нашими потугами жить дорого. «Азиатчина» как диагноз – характеристика не Турции, а СНГ в целом и Крыма в частности.
В турецких гражданах не ощущается никакого комплекса неполноценности. У бармена в ресторане при отеле, где я заказал виски, не нашлось сдачи на мою стодолларовую купюру, и он просто махнул рукой: «за счет заведения». По вечерам видишь, как по улицам проносятся машины, из окон которых молодые ребята машут флагами. Я поначалу думал, что это футбольные фанаты празднуют победу команды, а, оказалось, – так отмечают получение повестки в армию. В одном из крупнейших стамбульских музеев – бывшей резиденции султанов Топкапы — директор выходит встречать гостей в джинсах и рубашке с закатанными рукавами. За ухом карандаш: это он вместе с реставраторами в запасниках готовит новую выставку. Чиновного чванства и стремления пускать пыль в глаза нет и в помине, выходит, и тут турки в большей степени европейцы, чем украинцы и россияне.
Но главное отличие Крыма от Турции – ощущение времени. Мой родной полуостров не живет настоящим, оно для него не самоценно. Пока мы ждем светлого будущего, в Анталии строят отели. Пока мы ворошим историю, здесь создают репутацию. Пока мы путаемся в идентификации – Турция становится мировым туристическим центром. Вряд ли наследникам Османской империи удалось бы всего этого добиться, если бы они, подобно нам, воспринимали свою страну как временный политический проект. Турция не живет ностальгией по прошлому или грезами о будущем, у неё хватает дел в настоящем.
И это настроение пронизывает эту страну насквозь. Здесь начинаешь понимать, что происходит со страной, когда власть создает бизнесу и обществу условия, а не ставит его в коленно-локтевую позу. Я боюсь даже предположить, сколько может стоить несколько гектаров земли в самом центре Стамбула – но именно такой участок местные чиновники пару лет назад бесплатно (!) отвели под школу, в которую привезли нашу делегацию. Сегодня в первой сотне лучших результатов турецкого аналога ЕГЭ выпускники этой школы занимают каждую четвертую строчку. Такое невозможно в стране, власти которой воспринимают её как офис не самой любимой работы, где они не живут, а лишь зарабатывают.
Я улетал из Турции в смешанных чувствах. У меня нет иллюзий по поводу этой страны. Я в курсе курдской проблемы, мне известно о противостоянии исламистов и сторонников светского государства. Для меня не секрет все те противоречия, что раздирают сегодня турецкую республику. Но я в очередной раз убедился, что разница между родным мне Крымом и той же Анталией – не в географии, а в мироощущении. Я уезжал отсюда с желанием вернуться – и у меня не было уверенности, что из Крыма иностранцы улетают с тем же ощущением.
Павел Казарин
Для крымчанина поездка в курортную Турцию напоминает холодный душ. Вроде и знаешь, что где-то есть сервис, комфорт и курортное дружелюбие, но ключевое слово – «где-то». Это все обязано быть далеко, за семью морями и непременно в тридесятом государстве – там, где само расстояние от дома подчеркивает разницу с привычными реалиями. Но трудно примириться с мыслью о том, что достаточно сесть в самолет и уже через час ты увидишь наяву ту курортно-туристическую мечту, о которой в родном Крыму грезят уже 20 лет.
Культурный шок начинается с турецкого аэропорта, где, наткнувшись взглядом на сурового вооруженного пограничника, ты вдруг замечаешь, что он тебе улыбается. Не презрительно-высокомерно и не заискивающе-просительно – его улыбка дружелюбная и приветливая! В этот момент невольно вспоминаешь Борисполь, Шереметьево или тот же симферопольский аэропорт, где «человек с ружьем» видит в тебе потенциального нарушителя и безобразника.
В аэропорту стоит очередь в окошко за визами. Для украинцев виза самая дорогая, 30 долларов на 90 дней. Ощущение обидно-радостное – нашел, наконец-то, недоработку. Чувство неправедной обиды улетучивается, когда узнаешь, что турки, прилетающие в Украину, вынуждены покупать визы заранее в украинских консульствах, причем по цене в 6,5 раз дороже. Деньги и загранпаспорт подаешь в окошко с чувством неловкости – жителей Турции ждет по приезду в Украину куда большая бюрократия и волокита.
Анталия. Ресепшн. Вместо традиционной волокиты с документами тебе предлагают оставить багаж с документами и идти ужинать. Ты уже «свой», бумагомарательство – удел принимающих, а не приезжающих. То, что ждет курортника на ужине – и вовсе противоречит здравому смыслу в том виде, в каком понимают его крымские хотельеры! Оглядывая гастрономическое великолепие традиционного «шведского стола» невольно вспоминаешь строго отмеренные порции, которые в Крыму развозят по залу советские по виду и менталитету тетеньки. Мне кажется, что попади они в турецкий отель, то были бы уверены, что их окружает тщательно подготовленная инсценировка, цель которой – пустить пыль в глаза.
Курортная Турция для крымчанина – это как вызов. Чистота и доброжелательность – предмет глубокой зависти. Система «все включено» — испытание для психики. Бесплатное спиртное в лобби-баре и вовсе поначалу наводит на мысль об умственной неполноценности жителей бывшей османской империи. Проходит пару дней и начинаешь понимать, что неполноценен ты сам, со своими заскорузлыми представлениями о гостиничном сервисе. Проходит неделя – и ты начинаешь мучительно думать, «что делать» и «кто виноват». Что делать с той курортно-туристической реальностью, что ждет тебя дома, и кто виноват в том, что «у них получается, а у нас — нет».
И чем дольше обо всем этом думаешь, тем сильнее убеждение, что в сложившемся статус-кво виноваты только мы сами. Эдакое жлобство региона с утраченным имиджем «ордена на груди планеты Земля». Нас так долго в этом уверяли, что мы и сами в это поверили. Носимся с идеей собственной исторической уникальности, не замечая, что наши соседи в этом нам не уступают. Твердим о целебности отдыха на ЮБК, забыв про то, что время от времени нужно хотя бы убираться на пляжах. Относимся к приезжим как к должникам — «мы дали вам возможность отдохнуть в Крыму», хотя всё должно быть с точностью до наоборот.
В Крыму поднимут на смех, если попытаешься объяснить, что 80% прибыли – это перебор и наценка должна быть на уровне 10 процентов. Сочтут за сумасшедшего, если станешь доказывать, будто бизнес не может целиком окупаться за год. Пока Турция работает на имидж и перспективу, Крым выжимает последние деньги из ностальгического туризма. У нас не встретить в отелях немцев и американцев, прилетающих на отдых по пять лет кряду. А в Анталии – запросто.
Мы увязли в своих амбициях: «лучшие в мире вина», «уникальные дворцы», «многовековая история»… Пока крымчане кичатся своим прошлым, турки предпочитают работать в настоящем. Бесплатное местное сухое вино, безо всяких «массандровских» и «новосветовских» этикеток, ничуть не хуже. История курортов Анталии насчитывает лишь пару десятков лет, но это не мешает вам выезжать из отеля без унизительного подсчета полотенец в номере суровой горничной с выражением вечной подозрительности на лице.
Характерно и то, что после Турции начинает казаться, будто бизнесмены в Крыму и Украине тотально поражены синдромом «блокадника»: пережившие голод – всю жизнь не могут наесться. Даже успешность у нас демонстрируется только напоказ: чем дороже, скажем, «железный конь», тем лучше. За три дня в том же Стамбуле мне не удалось увидеть авто дороже 70 тысяч евро: 18-миллионный богатый город в основном ездит на машинах среднего класса. С точки зрения москвича, киевлянина или крымчанина – недопустимая провинциальность. Потом понимаешь, что провинциалы – это мы с нашими потугами жить дорого. «Азиатчина» как диагноз – характеристика не Турции, а СНГ в целом и Крыма в частности.
В турецких гражданах не ощущается никакого комплекса неполноценности. У бармена в ресторане при отеле, где я заказал виски, не нашлось сдачи на мою стодолларовую купюру, и он просто махнул рукой: «за счет заведения». По вечерам видишь, как по улицам проносятся машины, из окон которых молодые ребята машут флагами. Я поначалу думал, что это футбольные фанаты празднуют победу команды, а, оказалось, – так отмечают получение повестки в армию. В одном из крупнейших стамбульских музеев – бывшей резиденции султанов Топкапы — директор выходит встречать гостей в джинсах и рубашке с закатанными рукавами. За ухом карандаш: это он вместе с реставраторами в запасниках готовит новую выставку. Чиновного чванства и стремления пускать пыль в глаза нет и в помине, выходит, и тут турки в большей степени европейцы, чем украинцы и россияне.
Но главное отличие Крыма от Турции – ощущение времени. Мой родной полуостров не живет настоящим, оно для него не самоценно. Пока мы ждем светлого будущего, в Анталии строят отели. Пока мы ворошим историю, здесь создают репутацию. Пока мы путаемся в идентификации – Турция становится мировым туристическим центром. Вряд ли наследникам Османской империи удалось бы всего этого добиться, если бы они, подобно нам, воспринимали свою страну как временный политический проект. Турция не живет ностальгией по прошлому или грезами о будущем, у неё хватает дел в настоящем.
И это настроение пронизывает эту страну насквозь. Здесь начинаешь понимать, что происходит со страной, когда власть создает бизнесу и обществу условия, а не ставит его в коленно-локтевую позу. Я боюсь даже предположить, сколько может стоить несколько гектаров земли в самом центре Стамбула – но именно такой участок местные чиновники пару лет назад бесплатно (!) отвели под школу, в которую привезли нашу делегацию. Сегодня в первой сотне лучших результатов турецкого аналога ЕГЭ выпускники этой школы занимают каждую четвертую строчку. Такое невозможно в стране, власти которой воспринимают её как офис не самой любимой работы, где они не живут, а лишь зарабатывают.
Я улетал из Турции в смешанных чувствах. У меня нет иллюзий по поводу этой страны. Я в курсе курдской проблемы, мне известно о противостоянии исламистов и сторонников светского государства. Для меня не секрет все те противоречия, что раздирают сегодня турецкую республику. Но я в очередной раз убедился, что разница между родным мне Крымом и той же Анталией – не в географии, а в мироощущении. Я уезжал отсюда с желанием вернуться – и у меня не было уверенности, что из Крыма иностранцы улетают с тем же ощущением.
Павел Казарин
