Помощь
Цитата
А. ВЕНЕДИКТОВ - Это президент?
Н. БУРДЖАНАДЗЕ - Президент Саакашвили.
А. ВЕНЕДИКТОВ - 7-го вечером…
Н. БУРДЖАНАДЗЕ - 7-го вечером он мне позвонил и сказал – вот, только что я отдал приказ бомбить Цхинвали. Для меня это был шок. Я до сих пор помню слова, которые ему сказала – Миша, мы погибли. Умоляю, останови, умоляю. Он сразу мне со словами – ты всегда боишься, ты всегда скептически относишься, не бойся, всё будет хорошо, завтра мы утром будем праздновать победу в Цхинвали. Я помню свою слова и я не побоюсь это повторить, я сказала – на коленях умоляю, прекрати. Это нас погубит. – Нет, нет, это уже поздно. Этим закончился наш тогдашний разговор. Я помню свои ощущения, я поняла, что это, ну, дай бог, это не конец для страны, но это большая катастрофа. После этого у нас несколько раз был телефонный разговор…
А. ВЕНЕДИКТОВ - В ходе…
Н. БУРДЖАНАДЗЕ - В ходе военных действий. Я, между прочим, думала, что мне делать. Может, куда-то позвонить в той же самой России. Например, я помню мой разговор с одним из очень высокопоставленных наших западных друзей, когда я сказал, что, может быть, позвонить Миронову или ещё кому-то, кого я знаю. Может быть, попросить, чтобы остановить бомбёжку, и так далее. Но, к сожалению, или к счастью, я не знаю, во всяком случае, я не решилась взять трубку и позвонить в Москву. Я помню ещё разговор с министром, замминистром тогдашним иностранных дел, господином Вашадзе, который и сегодня является министром. Которому я позвонила и который мне сказал, что, вот, накануне весь день звонил Лавров, а они не брали трубку. Я была в шоке от этого. Я бы это не рассказала вам…
А. ВЕНЕДИКТОВ - Накануне…
Н. БУРДЖАНАДЗЕ - Накануне нашего разговора. Да, это было уже практически… это было 8-ое. Я бы не рассказала, если бы они об этом сами не рассказывали, потому что я до сих пор не рассказываю многое чего, что я могу рассказать, но считаю, что повредит делу. Но это просто то, что и Миша, и Вашадзе сами рассказывают. Я сказала, что возьмите трубку, иначе завтра будет поздно. Назавтра, когда наша армия была разгромлена, они уже начали звонить в Москву, но уже в Москве не брали трубку, что совершенно естественно, к сожалению, так это прошло.
Н. БУРДЖАНАДЗЕ - Президент Саакашвили.
А. ВЕНЕДИКТОВ - 7-го вечером…
Н. БУРДЖАНАДЗЕ - 7-го вечером он мне позвонил и сказал – вот, только что я отдал приказ бомбить Цхинвали. Для меня это был шок. Я до сих пор помню слова, которые ему сказала – Миша, мы погибли. Умоляю, останови, умоляю. Он сразу мне со словами – ты всегда боишься, ты всегда скептически относишься, не бойся, всё будет хорошо, завтра мы утром будем праздновать победу в Цхинвали. Я помню свою слова и я не побоюсь это повторить, я сказала – на коленях умоляю, прекрати. Это нас погубит. – Нет, нет, это уже поздно. Этим закончился наш тогдашний разговор. Я помню свои ощущения, я поняла, что это, ну, дай бог, это не конец для страны, но это большая катастрофа. После этого у нас несколько раз был телефонный разговор…
А. ВЕНЕДИКТОВ - В ходе…
Н. БУРДЖАНАДЗЕ - В ходе военных действий. Я, между прочим, думала, что мне делать. Может, куда-то позвонить в той же самой России. Например, я помню мой разговор с одним из очень высокопоставленных наших западных друзей, когда я сказал, что, может быть, позвонить Миронову или ещё кому-то, кого я знаю. Может быть, попросить, чтобы остановить бомбёжку, и так далее. Но, к сожалению, или к счастью, я не знаю, во всяком случае, я не решилась взять трубку и позвонить в Москву. Я помню ещё разговор с министром, замминистром тогдашним иностранных дел, господином Вашадзе, который и сегодня является министром. Которому я позвонила и который мне сказал, что, вот, накануне весь день звонил Лавров, а они не брали трубку. Я была в шоке от этого. Я бы это не рассказала вам…
А. ВЕНЕДИКТОВ - Накануне…
Н. БУРДЖАНАДЗЕ - Накануне нашего разговора. Да, это было уже практически… это было 8-ое. Я бы не рассказала, если бы они об этом сами не рассказывали, потому что я до сих пор не рассказываю многое чего, что я могу рассказать, но считаю, что повредит делу. Но это просто то, что и Миша, и Вашадзе сами рассказывают. Я сказала, что возьмите трубку, иначе завтра будет поздно. Назавтра, когда наша армия была разгромлена, они уже начали звонить в Москву, но уже в Москве не брали трубку, что совершенно естественно, к сожалению, так это прошло.
