Симферопольский Форум: Рассказики из сети - Симферопольский Форум

Начнем?

---

"Люди бездны"

Жили-были русские. Обычный, в общем-то, народ. Плодились, сеяли хлеб, воевали. И чёрт их дернул выглянуть за Уральские горы.

— Ага! — сказали русские, вглядываясь в бездну пространства.

— Угу, — тихонько ответила Бездна, вглядываясь в русских.

— Ё! — сказали русские, почесали в затылке и залезли с ногами в Бездну, которую для ясности обозвали Сибирью.

Бездна булькнула и чуть-чуть перелилась к русским, вызвав Смутное время. Русские притормозили, навели порядок и снова пошли в Сибирь. Да так увлеклись, что забрели аж в Америку. Но быстро опомнились —как-то нехорошо, когда у тебя Бездна американцами заканчивается. И быстро продали лишнее. Уж лучше пусть Тихий океан в конце будет!

Так и бултыхались веками в своей Бездне. Жаловались на дураков и дороги. Хотя чему тут возмущаться? Какие в Бездне дороги? И как сохранить разум, когда вокруг бесконечные пространства и бездорожье?! Вот то-то и оно.

Другие народы с подозрением косились на восточного соседа. Вроде и завидовать нечему, и в то же время есть нечто странное. А вдруг у них там в бездне хорошо? Не зря же они там без дорог живут.

Особо это давило на всяких великих (в кавычках и без) полководцев. Ведь приятно же осознавать себя Захватчиком Бездны! Вот и лезли. Сначала Наполеон. И ведь умный мужик был! Но тут и гений растеряется, когда тебе столицу — “да на, подавись, у нас еще есть”. Съела Бездна французов.

Немцы потом тоже поперли. Ну, куда народу Порядка соваться в хаос? Разве сразу не было видно: до Сталинграда им полторы тысячи километров, а от Сталинграда до Камчатки восемь тысяч! Чем думали? Перемололись в труху в русских жерновах.

А потом Циолковский посмотрел вверх, заметил космос и показал остальным русским.

— Ага! — сказали русские, вглядываясь в бездну пространства.

— Угу, — тихонько ответила Бездна, подмигивая старым знакомым.

— Ё! — сказали русские и, почесав в затылке, запустили спутник и Гагарина.

Но тут всё испортили американцы, высадившись на Луне. Русские еще с прошлого раза помнили, что Бездна с ними плохо сочетается. Расстроились. Думали по старой схеме — продать Луну. Да хоть китайцам! Но те, как назло, в космос еще не вышли.Погоревали. Выпили. От огорчения устроили очередное Смутное время (чтобы не путать с первым, обозвали его Перестройкой).

Только американцам бездна не нужна оказалась. А русские… Снова порядок навели. И опять нет-нет да и посматривают в космос. Там ведь холодно, как в Сибири, нет никого, дорог опять же не наблюдается. Родные места практически!

Вот сейчас медленно запрягут да и рванут к звездам. С бубенцами и залихватским свистом, по необъятному космосу. Потому что русские — Люди Бездны. Они тут дома.

P.S. Если долго смотреть в бездну, то из бездны на тебя начинают смотреть русские.

(с)Александр "Котобус" Горбов из книги пятничных рассказявок

На днях покупал себе новую, долгожданную машину своей мечты. Большую, красивую и разорительно дорогую.
После оформления всех документов и получения бесплатного огнетушителя я уже выходил на улицу, где ждала меня покупка, и каково было мое удивление, когда за мной высыпали все без исключения сотрудники автосалона, чтобы проводить и пожелать счастливого пути. Человек тридцать в белых рубашках и галстуках, вперемешку с работягами в серых спецовках из рем-зоны. Одни чуть заметно улыбались, другие переглядывались и перешептывались, но все не сводили с меня глаз, многие даже снимали на телефоны. Впереди всех, скрестив на груди руки, стоял продавец, который и совершал со мной сделку.
Я картинно шаркнул ножкой, поклонился народу и толкнул маленькую прощальную речь:

- Друзья мои, на своем веку, я покупал много разных машин, но никогда раньше не видел такого доброго отношения коллектива автосалона к своему клиенту. Еще ни разу меня не провожали все, буквально все сотрудники магазина. Вы удивительно милые люди, мне приятно до слез.

Коллектив заулыбался, кое-кто даже захихикал невпопад.
Я сел за руль, помахал на прощание рукой, завел машину и умчался вдаль, оставив всех этих милых людей в зеркале заднего вида. Никто почему-то мне не махал в ответ, все смотрели на продавца.

P.S.

К сожалению, без предыстории этот рассказ не имеет никакого смысла. Ну, подумаешь, в одном отдельно взятом автосалоне подобрались человек тридцать дружелюбных людей, желающих проводить своего клиента на свежекупленном автомобиле, но не все так просто. За полчаса до массовой сцены прощания, я, уже будучи полноправным хозяином, заглядывал в свою новую машину, любовался кнопочками и дышал ароматом свежего пластика, а продавец щебетал про разные крючки и полочки, как вдруг он показал на рычаг переключения передач и спросил:

- А, если не секрет, почему вы выбрали именно механическую коробку? В наше время это редкий выбор.

Настроение у меня было игривое и я ответил:

- Видите ли, за тридцать пять лет своего водительского стажа, я переездил на разных машинах и на автоматах и на вариаторах и на разных роботах, но, как-то ни разу не доводилось мне ездить на механике, вот и захотелось попробовать. Тем более, ее многие хвалят. Да и слово красивое – м е х а н и к а, веет скоростью и надежностью. А, кстати, почему тут три педали? Это вот что за педаль?
- Это с-с-с-цепление.
- Сцепление? Это что бы на плохой дороге у машины было получше сцепление с грунтом?
- Ну… в общем да.

Вот тут продавец, еле сдерживая смех, и пошел собирать милых людей для прощания со мной…
GRUBAS

"Чебуреки"

— Замечательно!
Комиссия закончила осмотр космопорта марсианской базы и осталась довольна.
— Работа проделана отлично. Мы с чистой совестью можем выдать вам документ о приемке объекта.

Комендант базы заулыбался, мысленно вытирая пот со лба. Последнюю неделю он спал по два часа, устраняя и переделывая “недочеты и огрехи”. И тысячу раз проклял себя за подачу заявки на расширение.

— Постойте, — председатель комиссии, суровый дядька с залысинами, принюхался, — чем это у вас тут пахнет?

— Да ничем, вроде.

— Нет, нет. Я точно чувствую… Такой запах… У вас проводка сгорела?

Председатель громко задышал и, как собака, взявшая след, зигзагами пошел по холлу космопорта. Комиссия и сдающая сторона потянулись цепочкой за ним, перешептываясь и вздыхая.

Подозрительный запах привел председателя к четвертому шлюзу.

— Что это? — переходя на ультразвук, взвизгнул он.

— Эм… Это? Ларек.

— Я вижу, что не слон! Вы с дубу рухнули? Что делает на Марсе, на самой современной базе человечества, ларек с надписью “Чебуречная”?

— Вах! — Из окошка ларька показалось усатое лицо. — Зачем кричишь, дарагой? Сам не видишь? Ты же прочитал — чебуреки делает!

Председатель чуть не затрясся от злости.

— Вы тут с ума посходили? Какие еще чебуреки?

— Слюшай, самые вкусные! — Лицо нагло подмигнуло председателю., — Не кушал ни разу? Я тебе, генацвале, скидка сделаю! Как раз горячий пожарились.

Запах, дразнящий и аппетитный, теперь ощущала вся комиссия. Давно наступивший обед подсказывал чиновникам, что усатый прав и самые вкусные чебуреки делают именно здесь.

Председатель обернулся к коменданту.

— Объясните мне, что в космопорте делает этот… объект общепита? Вы, вообще, подумали о санитарных нормах? А этот жуткий запах!

— Понимаете, — несчастный комендант замялся, как девица на выданье, —так сложилось. Люди прилетают голодные, а организовывать отдельную столовую для них не хватило помещения. А тут нам поступило предложение от Рустама…

— Рустама, значит. Откуда он тут взялся?

— С Орбитальной.

— А туда он как попал?

Комендант молча развел руками.

По громкой связи раздалась трель, оповещая, что прибыл очередной рейс. Из шлюза повалил народ: ученые в белых комбинезонах, геологи в оранжевых жилетах, несколько пилотов с черными кейсами в руках. И вся толпа ринулась к чебуречной. Усатая голова спряталась в окошке, к которому сразу же образовалась очередь.

— Вай! По два штука буду давать, — раздался глухой голос, — а то всем не хватит.

Председатель пытался подобрать подходящие слова возмущения и упустил момент. Комиссия переглянулась и бодрой рысцой бросилась занимать очередь.

От ларька к столикам в углу зала по одному отходили счастливцы с чебуреками. Золотистые пирожки были похожи на половинки солнца. Очередь быстро уменьшалась, и председатель только глотал ртом воздух, не в силах пережить предательство коллег.

Наконец перед ларьком никого не осталось. В окошке снова показался усатый и призывно замахал рукой. Лишь через минуту председатель сообразил, что загадочный Рустам зовет его. Нацепив на лицо выражение крайнего возмущения, мужчина подошел к ларьку.

— На!

Волосатая рука впихнула председателю в ладонь чебурек, завернутый в салфетку.

— Последний тебе, кацо. Самый вкусный, да!

И окошко захлопнулось.

Председатель почувствовал себя глупо, стоя с чебуреком в руке. Урны, выкинуть угощение, рядом не было. А желудок настойчиво напоминал, что завтрак был тысячу лет назад. Переборов себя, мужчина мужественно откусил.

Сок, много-много мясного сока. Нежное мясо и хрустящее тесто. Они коварно напали на председателя, взяли в плен и обратили в свою веру. Он прожил последние годы зря! Как можно было есть эти жуткие супы из тюбиков? А консервированное мясо? Картон! Сколько обедов, завтраков и ужинов было потрачено впустую на еду из стандартного пайка?

Председатель, отвернувшись, тайком облизал пальцы, вытер рот салфеткой и подозвал к себе коменданта.

— Значит так. Документы я тебе подпишу. Завтра. Когда подготовишь проект типового объекта типа “чебуречная”. Согласуем его с лунной базой и добавим в стандартный план космопорта. И еще, обговори со своим этим, Рустамом. Нам нужны подготовленные кадры для работы в них. Пусть поищет среди знакомых.

Окошко открылось снова.

— Подходи, еще чебуреки пожарился!

Председатель хлопнул коменданта по плечу и встал в очередь первым.

Комендант тяжело вздохнул. Выспаться ему не доведется и сегодня. А еще надо было придумать: куда на следующей неделе спрятать “Салон красоты”, когда комиссия будет принимать жилой комплекс.

-------------

(с)Александр "Котобус" Горбов из книги пятничных рассказявок


https://t.me/kotobus_nest, рекомендую.

Круто)))

Протокол пять

Это был секретный проект начатый ещё в 70-х годах. «Протокол пять», как его обозначили в документах. Разрешение к реализации первого этапа подписал председатель Комитета государственной безопасности Ю. В. Андропов 17 декабря 1980 года. Шестерёнки государственной машины вздрогнули, пришли в движение...

На всех каналах телевидения, во всех детских передачах стали внедрять засекреченную технологию, чем-то напоминающую 25-й кадр. А новые, только появившиеся игрушки с электронной начинкой, должны были транслировать ультразвуковой голос по ночам. Послание, разработанное лучшими психологами, должно было накрепко лечь в подсознание. Программа, готовая сработать по ключу-символу в любой момент. Миллионы детей росли, неся в себе информационный «вирус».

В нём не было зла. Только заряд мотивации, любовь к путешествиям и тяга к космосу. Как детонатор, который включит новую экспансию в космическое пространство. Ключом, который отопрёт дверь в неведомое, и даст старт программе, должен был стать пилотируемый полёт «Бурана». Но 26 декабря 1991 года, страна, готовившаяся к рывку, перестала существовать.

Мы живём, ходим на работу, смотрим телевизор, а глубоко внутри спит маленький космонавт. Его анабиоз слишком затянулся, он должен был проснуться много лет назад. Но никто не разбудил его. Мы смотрим на звёзды и в душе нас грызёт злая тоска, несбывшаяся мечта о светлом грядущем.

Вот только оборудование продолжало работать. В начале 90-х его не отключили из-за страшного бардака. А после, когда у новых владельцев каналов дошли руки, неожиданно появились люди в строгих костюмах. Оборудование модернизировали, чуть обновляли программы не меняя сути. «Протокол пять» продолжал работать все эти годы.

Я не знаю когда это случится. Через год, через пять или десять. Но однажды, ключ повернётся в замке. Новые поколения расправят плечи, встанут в полный рост и шагнут к новым мирам за пределы земной колыбели. И «Протокол пять» наконец выполнит свою работу.

https://author.today...er/51846/409666

Фонарная звезда
Вечером, когда на улице стемнело, а на веранде зажгли уютный торшер с оранжевым абажуром, Васька замер подле открытого окна. Долго вглядывался в темное небо, хмурился и поджимал губы. Не отводя взгляд от зенита, спросил:

— А куда деваются падающие звезды?

Пашка оторвался от книги и посмотрел на младшего брата.

— Сгорают в атмосфере, по большей части. Некоторые падают на землю, их находят и сдают в музеи. Метеориты, слышал?

Васька недовольно засопел.

— Это неправильно.

— Почему?

— Слишком по-взрослому. Никакого волшебства.

Захлопнув книгу, Пашка хмыкнул.

— И как, по-твоему, должно быть?

Ни на мгновение не задумываясь, Васька ответил:

— Они должны превращаться в фонари. Хотя бы некоторые. Чтобы освещать путь идущим домой в темноте.

Пашка подошел и обнял брата.

— Не волнуйся. Они скоро приедут.

— А если заблудятся?

— Глупости! Родители знают дорогу от станции как свои пять пальцев. Идём спать, уже поздно.

Они поднялись в свою комнату на втором этаже дачи. Пашка долго ворочался, сопел и скрипел кроватью. Дождавшись, пока дыхание брата станет ровным, Васька скинул одеяло, нашарил ногами тапочки, тихо-тихо прокрался к двери. Как мышка проскользнул по лестнице и снова прилип к окну.

В далекой темноте мохнатой шубой стоял темный лес. Звездная сияющая крошка, рассыпанная по небу, не давала света, сияя сама себе.

— Только бы они дошли, только бы они дошли, — шептал Васька.

Он загадал самому себе, что если не уснет, то родители обязательно найдут дорогу в темноте. Обязательно!

С высокого небосвода огненным росчерком сорвалась звезда. Пламенной стрелой рассекла темноту и рухнула за верхушками деревьев.

Васька потер глаза. Всматриваться становилось всё тяжелее. Веки наливались тяжестью, ноги покалывали крохотные иголочки.

“Я только минуточку, посижу в кресле, отдохну и снова буду смотреть”.

Мальчик забрался в любимое кресло отца с ногами.

“Почему они не приходят? Что там случилось?”

Ждать было невообразимо трудно. Васька закрыл глаза, вспоминая вспышку упавшей звезды. Вот бы и правда, звезды превращались в фонари. Нет, он конечно уже взрослый и не верит в глупости, но иногда так хочется верить в чудо.

Вернувшиеся родители нашли Ваську свернувшимся в клубочек и тихо спящим в кресле. Мать погладила его по голове, а отец легко поднял и отнес в постель.

Дом затих. Родители тоже легли спать. Уже засыпая, мать улыбнулась и шепнула мужу:

— А здорово, что там фонарь поставили. Могли бы не туда свернуть, я совершенно забыла про этот поворот.

Отец что-то пробурчал, и на всей даче наступила тишина.

И никто не видел, что фонарь на перекрестке около дуба вспыхнул ослепительным светом. Сжался в сияющую точку и голубой кометой устремился в небо.

https://author.today/reader/23749

Один из таксистов Нью-Йорка - написал у себя на странице FB:
- Я приехал по адресу и посигналил.
Прождав несколько минут,
я просигналил снова.
Так как это должен был быть мой последний рейс,
я думал о том, как уехать,
но вместо этого припарковал машину, подошел к двери и постучал...
«Минуточку!», - ответил хрупкий, пожилой женский голос.
Я слышал, как что-то тащили по полу.
После долгой паузы дверь открылась. Маленькая женщина лет 90 стояла передо мной.
Она была одета в ситцевое платье и шляпу с вуалью,
как будто из фильмов 1940-х годов.
Рядом с ней был небольшой чемодан. Квартира выглядела так, будто никто не жил в ней в течение многих лет.
Вся мебель была покрыта простынями.
Не было ни часов на стенах,
ни безделушек или посуды на полках.
В углу стоял картонный ящик,
наполненный фотографиями и стеклянной посудой.
«Вы бы не помогли мне отнести мою сумку в машину?», - сказала она. Я отнес чемодан в машину,
а затем вернулся, чтобы помочь женщине.
Она взяла меня за руку, и мы медленно пошли в сторону автомобиля.
Она продолжала благодарить меня за мою доброту.
«Это ничего», - сказал ей я, .. "
«Я просто стараюсь относиться к моим пассажирам так,
как хочу, чтобы относились к моей матери.»
«… ты такой хороший мальчик!..», - сказала она.
Когда мы сели в машину, она дала мне адрес, а затем спросила:
«Не могли бы вы поехать через центр города?».
«Это не самый короткий путь!..», - быстро ответил я...
«Я не возражаю», - сказала она.
«Я не спешу. Я отправляюсь в хоспис.»
Я посмотрел в зеркало заднего вида. Ее глаза блестели.
«Моя семья давно уехала», - продолжала она тихим голосом ..
«Врач говорит, что мне осталось не очень долго.»
Я тихо и незаметно выключил счетчик.
«Каким маршрутом вы хотели бы поехать?» , - спросил я.
В течение следующих двух часов мы проехали через город.
Она показала мне здание, где она когда-то работала лифтером.
Мы проехали через район, где она и ее муж жили, когда они были молодоженами.
Она показала мне мебельный склад, который когда-то был танцевальным залом, где она занималась будучи маленькой девочкой.
Иногда просила меня притормозить перед конкретным зданием или переулком
и сидела уставившись в темноту, ничего не говоря.
Позже она вдруг сказала:
«Я устала, пожалуй, поедем на финиш сейчас.»
Мы ехали в молчании по адресу, который она дала мне.
Это было низкое здание,
что то вроде маленького санатория,
с подъездным путём вдоль небольшого портика.
Два санитара подошли к машине, как только мы подъехали.
Они были бережны , помогли ей выйти.
Они, должно быть, ждали ее.
Я открыл багажник и взял маленький чемодан.
Женщина уже сидела в инвалидной коляске.
«Сколько я вам должна?», - спросила она, доставая сумочку.
«Нисколько», - сказал я.
«Вы же должны зарабатывать на жизнь» , - возразила она.
«Есть и другие пассажиры», - ответил я.
Почти не задумываясь, я наклонился и обнял её, она держала меня крепко.
«Ты дал старушке немного счастья!», - сказала она.
Я сжал ее руку, а затем ушел..
За моей спиной дверь закрылась, Это был звук закрытия еще одной книги жизни ..
Я не брал больше пассажиров на обратном пути.
Поехал куда глаза глядят, погруженный в свои мысли.
Для остальных в тот день я едва мог разговаривать.
Что если этой женщине попался бы рассерженный водитель,
или тот, кому не терпелось закончить свою смену?
Что, если бы я отказался от выполнения её просьбы,
или посигналив пару раз,
затем уехал ?
В конце я хотел бы сказать,
что ничего важнее в своей жизни я еще не делал.
Мы приучены думать, что наша жизнь вращается вокруг великих моментов.
Но великие моменты часто ловят нас врасплох,
красиво завернутые в то,
что другие могут считать мелочью …

Такой баян, что уже классика.
Длиннопост.

История одного байта

Мне не хватало байта. Всего одного. Да, да. Того самого, что из восьми бит состоит. Что? Hет, я не псих, хотя одному богу известно, сколь тонкой была граница отделявшая меня от этого состояния. Hо все по порядку.

Я программер. Но не просто программер. Я принадлежу к касте, которую иногда называют системщиками, иногда кристальщиками. Вы знаете, что это такое? Я объясню, если потерпите. Мне никак не обойтись без специфики, но иначе вы не сможете понять дальнейшее.

Скрытый текст

Мы программируем чипы однокристаллки, грубо говоря, это когда весь комп в одном кристалле. Программная память и память данных разделены и не взаимодействуют между собой. Программа не может быть запущена в оперативке. Глубина программного стека ограничена. Максимум на что я могу рассчитывать, это восемь уровней вложения, причем я не могу изменять предельную глубину стека. О, вы не подумайте чего! У меня бездна ресурсов. Оперативки аж 128 байт! Это на все про все. Переменные, там то да се… Представили, да? С программной памятью тоже неплохо. Аж восемь килобайт. И пользоваться ей совсем несложно. Сначала нужно программно врубить нужный банк памяти, запустить в нем нужную процедуру, а по выходе из нее не забыть вернуться где был. Да еще надо иметь в виду, что в пределах банка я могу перемещаться только джампами и вызовами процедур, а переходы по условиям возможны только в пределах одной страницы, т.е. 256 байт.

Это значит, если я сравниваю два байта и надо ветвиться, но если метка не находится в пределах 256 байт, то это письмо на деревню дедушке, причем компилятор только в половине случаев предупредит, мол, широко шагаешь парень, штаны бы поберег. И это только цветочки! Ягодки я вам сейчас выложу, что б вы ими в полной мере могли насладиться. У меня нет команды вычитания. Вообще! только add. Уж про такую роскошь, как умножение или деление я вообще молчу, это для лентяев. Зато мне нужно обеспечить десятичную математику. Вы проникаетесь потихоньку? Коды таких игрушек вылизываются так, что вам и не снилось, особенно если приходиться решать задачи на пределе оперативной и программной памяти. Исходники переписываются далеко не один раз. Мне мало просто решить задачу. Я должен впихнуть ее в этот чертов кристалл! Ограничение по переменным, по размеру кода в целом, по размеру каждой процедуры и по числу вызовов. Малейший недосмотр и… стек продавлен, и тебя вышвыривает черт знает куда. И компилятор не поможет. Такое он не ловит… Вы думаете это все? ;-) H-е-ет, дорогие мои. Моя игрушка работает в реалтайме… Это когда, напротив каждой крохотной процедурки моего кода нужно подсчитать и проставить время ее исполнения в миллисекундах. Мои модули не должны работать более жестко фиксированного времени, потому, что мне надо еще сканировать киборду и дисплей, поспевать за датчиками и выдавать управляющие сигналы, а все остальное должно работать никак не мешая сканнингу, иначе я прозеваю нажатие кнопки, или дисплей станет неприятно мерцать, меняя яркость. Но и это еще не все! У меня есть интерфейс.

Обычный писишный RS232C, так называемый компорт. Но если вы думаете, что это отдельный чип, мол, сунул ему байт, принял из буфера байт, то вы заблуждаетесь. Себестоимость. Я все это делаю ручками, телипая единственный бит порта. Ручками кручу диаграмму стартов, стопов и данных. Итак:

Если я накатал код решающий задание, но он не влезает в память — задача не решена. Если при этом я создал большее число переменных, и они не помещаются в оперативку — задача не решена.

Если все Оки-доки, но процедуры слишком длинны, разрушается диаграмма реалтайма — задача не решена. Если процедур слишком коротки, их много, исчерпывается стек — задача не решена.

Любой средней руки программер, поставь его в подобные условия, застрелится на второй день. Вообще, по моему убеждению, парни, работающие в этой области, имеют стальные нервы и неукротимую волю к победе. Мы редко общаемся с обычными программерами — нам в общем не чем разговаривать. И не потому, что мы снобы или гордецы. Совсем необязательно. Нам трудно представить себе программирование под неисчерпаемыми ресурсами на языках высокого уровня. Мало винта? Купи другой, в чем проблема? Мало рамы? Купи еще, толкни в слот. Меги кодов? А я причем? Это компилятор виноват. Купите машину побольше. Это как разные планеты и я надеюсь, вы поняли почему.
Это как красивый белый океанский круизер в бескрайних океанских просторах, плыви куда хочешь. А вы попробуйте на нем в финских шхерах порулить. ;-) Или вдевать нитку в иголку среди ночи. Причем, черную нитку.
Конечно, мы тоже имеем наборы кристаллов и выбираем их перед разработкой с большей дотошностью, чем жених невесту, и гадаем на кофейной гуще и прочих подручных средствах, а хватит ли? Но, если выбор сделан… Назад ходу, как правило нет.

Hу что ж. Я ввел вас в предметную область и могу продолжить свой рассказ.
Кристалл не понравился мне сразу. Я сразу понял — тесноват. Все на пределе. Законных 20% запаса по ресурсу, на возможные ошибки — не соблюсти. Однако остальные кандидаты были сильно избыточны, и потому дороги и нерациональны. Себестоимость решила все, я, наконец, выдал свое согласие и мощные и гордые красавцы Intelы и Mотороллы последних моделей остались за бортом.
Поначалу все шло как надо. Пару месяцев работы и кристаллы были нафаршированы кодом, испытания прошли нормально, платы разведены и отработаны, медленно провернулись шестерни и, набирая ход, закрутились, приводя в действие сложную и громоздкую машину производства. И только у меня изредка екало сердечко, ведь все сделано впритирку! Три от силы пять процентов ресурсов осталось свободными. А это чертовски мало, поверьте мне на слово.

Хотя работа была сделана весьма неплохо, и я получил свое законное вознаграждение в виде порции удовольствия от сделанного. Конечно, пара мест довольно авантюрно, местами рыхловато, но зато и несколько изюминок получилось.
И тут… Тут все и началось. Недостает очень важной функции прибора, которую проморгали постановщики. Причем даже не они, а заказчик. Это он вдруг вспомнил, что вот, мол, ребята, тут еще вот такая мелочь должна быть. Ну, сущая ерунда, чесслово, но без нее никак. Ну, забыли при постановке про нее, с кем не бывает? Но это ж несложно совсем добавить, по сравнению с остальными вашими наворотами? Опять же, слава богу, что не датчик забыли. Это всего лишь программа!
Эти постановщики!!! Их карма понять, что надо заказчику! Даже если для этого надо распилить ему черепушку и просеять через сито все ее содержимое!
Hо криком делу не поможешь. И я на две недели засел дома, запретив меня беспокоить. В мозгу завелись маленькая сирена и светофорчик. Биип! Вспышка красного! Первый программный банк исчерпан! Репакинг. Оптимизация размещения кода по страницам и банкам памяти. Биип! Оперативная память исчерпана! Пересмотр функциональности процедур. Эту переменную нафиг. И без этих можно обойтись, если тут по другому пути пойти.

Биип! Провал стека! Прям мордой в дно. Как это!? Я уже на восьмом уровне!?
Биип! Выход меток за пределы видимости внутристраничных переходов!
Биип! Нарушение условий реалтайма, процедуры жрут слишком много времени!
Биип! Исчерпан второй банк памяти!
И так много, много раз. Кропотливо, байт за байтом я вдвигал тело этой
Проклятой новой функции, непрерывно переупаковывая размещение кода по страницам, банкам, оптимизируя размер кода, график реалтайма, использование оперативной памяти,
а то, и попросту переписывая модули с нуля.
Может, вы думаете, восемь килограмм бинарного кода это мало? Ха! Инструкции то одно и двухбайтовые. Это вам не трехбайтовый зайлог или даже интеловский восьмидесятник. Временами ко мне забегал приятель, как, мол, и что, но я был мало расположен к трепу «за жизнь».

Через полторы недели я понял, что дело худо. Я располагал более чем полудюжиной решений и уже стоял на месте. Я знал каждую процедуру и функцию наизусть, а каждый байт в лицо! Все было впустую. Картинка замерла… Она не хотела оживать!
Мне не хватало одного байта. Это показывали все варианты решений. Всего одного байта!
Забежав к другу, я сбросил ему все варианты решений с временными диаграммами и планами банков и вновь вернулся в свою берлогу. Спать. Во что бы то ни стало — спать. Нужна ясная голова. Нужна новая идея. Я опустошен. Следующие несколько дней не дали ничего. Я собирал и разбирал код, нанизывая его как сверкающие бусины, и упаковывал его в разнообразной формы фигурки, пытаясь найти форму, в которой все эти элементы головоломки сложатся в одно целое без единого зазора и также без зазора войдут в заготовленное для них место.
Места не хватало… Одного байта… Я мял код, как глину, я выделывал с ним все что угодно, но… один, всего один байт!
Наверное нечто похожее испытывает музыкант написав симфонию, пытаясь найти одну единственную ноту, что бы заставить звучать свое произведение. Или художник ищет тот самый, неповторимый мазок, который оживит картину. А без этого все мертво и весь труд годится только на помойку…
Как-то в полусне я оделся и вышел на улицу. Под ногами мерзко визжал снег. Кругом все было серо и как-то тускло. Мне больше не нужен был ни комьютер, ни распечатки. Вся схема была во мне… Или вне меня? Она помигивала разноцветными просвирками, имея форму причудливых и чем-то даже красивых трехмерных фигур или это какие-то ажурные конструкции?
Тоненько попискивали контрольные маркеры временных отметок висящие впритирку к этим кристаллам странных, каких-то завораживающих форм. И все это летело, куда-то перемещаясь и вращаясь, в каком то странно меняющем форму канале? Трубе? Оно проноситься вплотную ко всем его стенкам, как по команде невидимого штурмана, в нужный момент, разворачиваясь по непонятно какому наитию, чтобы выступающая грань не зацепилась за препятствие. Но каков его капитан или кто там? Штурман? Ведь не пройдет же! Там нельзя пройти! Hо нет! Чудесным образом все сооружение как-то грациозно изворачивается, ровно в нужное мгновенье и беззвучно проскакивает… нет!
Величаво минует препятствие… А впереди следующее… И вдруг, край ажурного сооружения своим крохотным выступом цепляется. Визг и грохот! Лопаются и сминаются сверкающие нити, и все дробится на миллионы осколков…
Господи! Это же стек! Оно обходит стек! Вот значит, как это выглядит!
Когда я исчерпываю глубину, она видимо с треском цепляется и разрушается, ломая свои ажурные конструкции…
В каком то месте я замечаю скамейку с какой-то одинокой старушкой на ней. Мне нужно тоже посидеть… Напротив стоит продавщица цветов, приплясывая от холода. Не люблю старух… И эта… Какая-то неприятная, чуть не мерзкая. Hу что она уставилась на меня? Кто она? Чего сидит здесь? Небось, от нечего делать. Это они вечно толпятся в магазине, и из-за них ничего не успеваешь купить. И визжат в троллейбусе, что б им уступили место. Небось, смотрит эти идиотские новомодные сериалы, как их там? Мария? И еще кто там плачет?
Да что они все понимают!? Кто это может понять, сколько знаний и труда надо что бы выстроить такое? Сколько бессонных ночей надо провести? Сколько читать? Причем ежедневно и вовсе не идиотский роман о любви и дружбе?
Да кто вообще в состоянии это понять!? Эти новоявленные пижоны, называющие себя программистами? Коряво пишущими на фокспрах, клипперах и бейсиках? И везде задающих вопросы: а скажите, какую команду мне надо набрать? А какой хелп почитать? А когда мануал на русский переведут? А этот их, так называемый «софт»? Великие стотысячевариантные вечноживые склады и бухгалтерии? Нетленные творения. Все на одно лицо. Если там и есть различия, так в корявости и глючности кода. Глюк на глюке сидит и багом погоняет…
Вот заставить бы их высекать их коды в камне, как древние камнетесы, что б хоть немного задумались о том, чего пишут… Или эти технокрысы? Это ж надо, вирусы писать, что б значит гадостью людям сделанной прославиться! Тьфу!
Hет. Hе хочу я сидеть на этой скамейке, в компании с этой… Куда же я шел? Вспомнил. К другу я иду. Может подскажет чего? Проклятый байт! Чего я взъелся то так? Все своим делом занимаются, с чего бы худшим, чем я? Талантливых людей хватает везде. Что-то сильно меня видать припекло…
Приятель, открыв дверь, молча смотрит на меня. «Ну?» «Что ну?»
" Скажи мне только одно" мрачно говорю я, проходя в квартиру. «Ты можешь дать мне один байт? Всего один. Я готов отдать тебе за него все что угодно. Мне байта не хватает, понимаешь? Ну не влезаю я в кристалл!»
Друг какое-то время молчит. «Я смотрел твои коды.»
«И что? Нашел, что-нибудь?»

" Hет." тихо говорит он, и, помолчав, продолжил: «Безукоризненно связанное кружево. Ни единой петли. Стыков не видно. Филигранная работа. Штучная. Прям лепота. На каждую строчку можно поставить знак качества. И высечь в мраморе. И однородно все, ни уплотнений, ни пустот. Монолит, но эластичный. Hо..»
«Что 'но'?.. Да не тяни ты кота за хвост! Не мотай душу! И без тебя тошно!» взрываюсь я.
«Большинство мест я не могу понять… Не понимаю… Только вижу, как это… красиво. Неосязаемо как-то. Не ухватить сознанием… Вроде вот вот, но оно улетает… Это как снежинка, когда пытаешься взять ее в руку. Или как звуки еще непонятой, но уже осознаваемой музыки..»
«Что за чушь ты несешь!? Какая к черту снежинка?! Какая музыка!? Ты можешь мне помочь или нет!?» грохочу я. «Ты же друг мне. Помоги, а? Ты только скажи, куда мне втиснуть этот байт..» я с надеждой смотрю на него. «Ведь свежий, незамыленый глаз. Ведь один, всего один оператор, без которого можно обойтись и все! ВСЕ! Проблема решена, понимаешь? И я тебе по гроб жизни… навсегда..» шепчу я ухватив его за рукав, «Ведь там же до черта строк, а я же просто человек, ошибся, пропустил, не заметил… а? А мне ничего не надо. Hи славы, ни похвал. Я только хочу, что б оно улетело… Что б отпустило меня… а? Hу нет у меня сил больше. Hу пойдем, давай ты еще коды посмотришь..»
«Откажись», говорит он. «Отказаться? От чего?» не понимаю я. «Возьми другой кристалл».
«Ты сошел с ума!!?? Как это — другой!!?? Кучи наделанных плат, монтажники, наладчики, зарплаты, детали!? Это что, шуточки!!?? Ты думаешь это на компе, хочу, пару строк добавил, и никто не заметит!!?? Затрат ноль, а добавляй хоть мегабайты кода!? А люди? Они ведь верят мне! Я ведь сказал -»Да!" Я ведь согласился, хотя и видел, что запаса ресурса почти по нулям будет! А у них уже готово все! Корпуса, металл, питание. Они ждут только кода! Ты знаешь к чему может привести смена кристалла? Ты знаешь сколько будет стоить этот байт! Один байт!!"
Я сам оглох от своего крика…
«Дурак.» слово шлепком падает на землю, как тюк мокрого белья. «Отступись! Забудь! Мы с ребятами уже три дня, как смотрим эти коды. Я собрал всех кого мог. Я сразу понял, что с тобой неладное. У тебя НЕТ ошибок! Ни одной. Более того, мы не понимаем, как тебе вообще удалось это запихнуть.»
Колени мои подогнулись и я то ли сел, то ли сполз на стул.
Я глубине души я знал это. А потом я стал говорить… Это был странный монолог…
Как будто кто-то кричал, шептал и снова орал моим голосом:
"… думал все это время. Я понял, что не так уж важен этот проект, как мерило моей ответственности. Ну не решится он, ну переделается там как-то все. Черт с ним! Не так уж это важно. Позор там мой… Дело в другом. Во мне. Ты знаешь, что я уже очень давно не раб, который делает, то что скажут, оправдывая это зарабатываем денег для семьи. Очень долгое время я наемник. Мои услуги, мои программы стоят очень дорого. Ты же знаешь, я не берусь за простые вещи. Пусть хоть озолотят. Я на себя и для себя работаю. Да мне уже давно плевать на деньги! Они практически не имеют надо мной власти! Мне другое надо! И я тщательно скрываю это. Потому, что интересную задачу я готов делать бесплатно, а то еще и приплачу за нее. Ты же сам знаешь, каково это!? Ну?! Ты ведь тоже не для денег это делаешь! Есть только одна вещь, которую я никогда и никому не говорил. Я когда делаю — лечу… И не ври мне, что не знаешь что это! Все знают это! Только предпочитают не помнить или не верить! Тебе тоже знакомо это! Это как в детских снах. Помнишь? Мы взмываем высоко, высоко и несемся, визжа от переполняющего восторга! А под нами проносятся леса, горы и моря! Ты думаешь, это был сон!? Нет! И я давно понял это! Только сказать боялся. Стыдился, дурак! Но теперь мне все равно! Это душа наша летит! По настоящему! А разум говорит, что мы спим. Понимаешь? А почему, когда мы взрослеем, перестаем летать? А!? Почему?! Почему нам перестает сниться этот сон? Не знаешь? А я знаю! Потому, что душа наша тяжелеет, потому, что ценности, деньги, условности этого общества захватывают над нами власть и душа наша больше не в силах поднять этот груз! Как же! Мы ж прям, распластываемся, что б стать ковриком, о который вытрут ноги! О, какие веские причины, такие аргументированные объяснения, почему это было необходимо именно так прогнуться, и как мы это ради кого-то это делаем.
Мы врем сами себе каждый день, убеждая сами себя, что живем правильно. А я не хочу, не могу больше врать! Ты не понимаешь, как это относится к этому дьявольскому байту!? Все очень просто. Я уже давно могу летать! И работа помогает мне в этом. Да-да! В пики высшего напряжения при решении своих задач я взлетаю. Это невозможно описать!
Но я не могу лететь постоянно. Я снова опускаюсь… И так до нового кода в который надо что-то вложить. Я не знаю что. Какой то кусок себя, что ли. Но в этот раз я попался. Меня сгубила гордыня. Ну, как же! Я ведь гуру, умеющий снисходительно тыкать чайников носом и походя разрешать их проблемы! Мне так нравятся их взгляды на меня, как на божество. Ведь мы тщеславны и я не исключение.
Но сейчас все не так! Ты думаешь, проблема в этом одном байте и как его засунуть? Нет! Я не могу его запихнуть! Но это может сделать не я! Понимаешь?
Решение есть! Я это чувствую! Только я не способен его найти! Для этого я должен стать другим! Не собой! И кто-то или что-то четко поймал меня, на этот один байт!
Ты же отлично знаешь, что я умный и хитрый! Если бы задача не решалась, я бы ушел, ускользнул, сорвался с крючка! Но я считал, что она решается, и меня подсекли! Поймали на этот байт, как в сеть. И байт этот, это размер ячейки сетки, через который я не могу улизнуть. Слишком далеко я зашел… И я не смогу уйти и снова быть свободным, если не изменю что-то в себе! Полностью изменить себя, понимаешь? Стать другим человеком! И тогда может быть, передо мной откроется дверь… Я не знаю куда… Я не знаю что за ней… И я не знаю, как и что я должен сделать для этого… Да… И еще цена… Я и это понял… Я не смогу быть как прежде… Я не смогу летать больше… Все будет кончено… "
Я медленно поднялся и, ссутулившись, пошел к двери… «Прощай..» глухо сказал я в пустоту…
"… Кретин!" неслось мне вслед, "

«Ты же сдохнешь над этой программой! Сдохнешь! Ты в зеркало на себя посмотри! Психушка для тебя — милость! Делай что-нибудь! Иди к бабам, напейся вдребезги...»
Hо я уже ничего не слышу. «Господи, если ты есть — помоги..» Только на улице я спохватываюсь, что забыл перчатки и шапку. А зачем они мне? Разве это главное? А что главное? Зачем все? Кому все это нужно? Людям? Да наплевать им! Это мне нужно! Лично мне! Я сам загнал себя в ловушку и сам же не могу из нее выбраться. Что это? Наказание? Урок, что б впредь не задавался? Да уж, скорее так. Гонору у меня хоть отбавляй. Стоп, стоп… Как он сказал? «К бабам?»

В офисе тепло и уютно. Калорифер. Чистенько. Жужжат компы. Папочки, стоечки. Девочки поят меня кофе, подкладывают булочки, которые я пожираю с жадностью, перемазавшись в шоколаде. Они подливают и подкладывают, сердобольно глядя на своего опустившегося коллегу. Девочки тоже программистки, чего-то там офисное набивают, на радость кадрам и бухгалтерии. Они аккуратны, при макияжах, отлично, словом выглядят, особенно по контрасту с моей многодневной щетиной, а может уже и бородой? Я кратко и с неохотой отвечаю на вопросы, что, мол меня до жизни такой довело. «Не решается. Ассемблер. Со стеком проблемы. Байта не хватает». Одна из них, Оксана, кажется, ее зовут, говорит с украинским приятно-округлым выговором: «Який такий стек? Зачем он тебе нужен? Мы с Олей, она на клиппере, я на фоксе никакого стека у нас нет. Может и тебе не надо? Вечно вы мужики себе пакость, какую выдумаете. Сами же и мучаетесь, да нас мучаете, скажи Оля?»
«Что?!» Только кресло мешает мне свалиться на пол. Какой-то противный, каркающий клекот рвется из меня… «Вы пишете без стека!?»
А вот это уже истерика…
Я снова на улице. Милые, милые наши дамы. Как вы приятны в вашем неведении. И как это здорово, что вы этого не знаете. Вам и не нужно это знать. Сходить с ума от нерешенных задач, как и философских вопросов, это привилегия мужчин. Конечно, бывают и исключения. Но они скорее подтверждают правила. Если в верхнеуровневых языках дамы еще попадаются, к сям и ассемблерам практически исчезают, то в нашей области я не слышал о них вообще. И это правильно! Нечего валить на женщин еще и эти проблемы.
А ноги несут меня куда-то, мысли текут сами по себе. Мне они неинтересны, я человек конченый. Я не смогу с этим жить. Буду влачить существование, все равно кем, но уж к компьютерам этим, на пушечный выстрел не подойду, это уж точно. Поделом. Нечего было строить из себя крутого. А эта моя снисходительность сноба? Мол, все знаю, все мне по плечу… Мда. Доигрался… козел? Я бреду в этом абсолютно чужом для меня мире, в котором ни одна живая душа не в состоянии меня понять. Друг и тот не смог… И никому нет до меня дела…

Hо что это? Я здесь вроде был? Цветы. Скамейка. И бабушка на ней. Как будто и не уходила. Ведь мороз же? В нерешительности я присаживаюсь на край скамейки. Ого! руки то замерзли и ухи тоже. И тут, как будто что-то толкнуло меня, я встал, подошел к продавщице цветов и на последнюю трешку, (а зачем она мне?) купил розы и подошел к бабушке. В голове у меня судорожно билась мысль: что я делаю? Зачем? Она ждала, подняв ко мне лицо. И я выдавил из себя: «Извините. Я могу подарить Вам цветы? Я… плохо подумал о Вас… тогда..»

Она нисколько не удивилась. И сказала… «Где же ты был так долго, сынок? Я замерзла ждать тебя..» !!!??? Сказать, что я удивился, значит не сказать ничего… Я был потрясен, ошеломлен, раздавлен! А она продолжала: «Тебе ведь плохо, сынок?» Она смотрела на меня с участием. В ее глазах светилась мудрость, доброта и… любовь. Вы понимаете!? Ко мне любовь… И тогда я сказал: «Да! Мне плохо. Мне очень плохо..» Я не боялся и не стыдился. Что-то как будто упало с меня, отскочив, как шелуха. И я стал рассказывать… Сбивчиво, торопясь и захлебываясь.
Я рассказывал бабушке, как я программирую однокристальные микропроцессоры…
Она внимательно, не перебивая, слушала меня. Она все понимала! Каждое мое слово! Это я видел по ее глазам. Я говорил и говорил. А она вела меня куда-то и я ел, что-то очень вкусное, а потом мы пили чай, с каким-то необыкновенным вареньем, на крохотной, но такой уютной кухне.
Наверное, это была очень странная картина. Полусумасшедший программист и старушка, его внимательно слушающая… А потом говорила она. Я не помню о чем. Я только помню, что это было очень важное и нужное мне, что я черпал из этой кладези мудрости, которую можно обрести, только потеряв столь много, но обретя любовь…
И вдруг… Снова стала разворачиваться внутри меня странная, невесомая и в то же время прочная конструкция. Она разворачивалась мощно и грациозно, окруженная великолепием огней. Каждая ее грань, каждый элемент были совершенны и неповторимы! И легонько вибрируя, она порождала музыку. И все это вместе наполняло меня необычайным трепетом и восторгом! Это я! Я создал ее! Это мной отшлифованы все ее грани! Ну почему этого никто не видит!? Ну посмотрите же! Разделите со мной мое счастье! Теперь я не боялся. Я знал, что она полетит! И она поможет и мне оторваться от земли. С ней и я полечу к звездам!
…

И я снова шел по улице. Но совсем по другой. А точнее просто в другом мире. Потому что этот был прекрасен! Снег брызгал разноцветными искрами тысяч неповторимых красок и такой неповторимой музыкой звучал под ногами. Это как будто ваш старенький компьютер с CGA монитором, вдруг стал показывать миллионы цветов. Впрочем, что за чушь я несу? Это много, много лучше.

Создавайте свои корабли. И пусть они путешествуют в необычайных мирах. Я был неправ. Каждый из нас может путешествовать и жить в этих мирах. И это неважно, как и где вы их создаете. Мы создаем программы в той же мере, в какой они создают нас. И настоящие программы создают не хитростью и для этого мало разума знаний и смекалки. Они должны пройти через сердце, потому, что являются порождением нашей любви.

Потому, что программы, которые мы создаем, чистый продукт творчества. Именно поэтому они столь привлекательны. Не нужно ни молотка, ни зубила, ни кистей и красок, что бы выразить в ней главное — себя! И это неважно, что может быть понять красоту ваших кодов сможет не так уж и много людей. Если написав свою программу мы стали лучше, то это правильная и хорошая программа! Но если вы думаете, что нужно меньше труда, то вы ошибаетесь. И если вы не готовы, или не хотите в своем творении оставить часть своей души и любви, не готовы к тому что б изменить себя, то лучше… не пишите программ. Поищите себя, в чем-нибудь другом…

Dmitry Galuscenko, ank@mail.ank-sia.com, 2:5100/13.4