Цитата
И в день «Ч» стоят на белой площадке красивые сытые казаки в бурках и красных шапках, с газырями, с усами, хорошо, что хоть без плеток.
Москва видит картинку и начинает орать на меня в том смысле, что какого хрена устроили здесь лубок, зачем все в театральных костюмах и немедленно переодеть в повседневную одежду. Я объясняю:
— Слушайте, они реально так ходят. По улицам. Скажите еще спасибо, что не на конях приехали. Им до фени телемост — не телемост, у них тут своя свадьба. Край особой судьбы, одним словом.
Нас выводят в эфир. Путин смотрит на казаков дружелюбно, они на него — недоверчиво.
— В эфире хутор Казаче-Малева'нный, — щебечет ведущая.
— Малева'нный? Как интересно! — говорит Путин.
И вдруг вся толпа, все эти орлы-казаки с могучими тренированными голосами как заорут за моей спиной:
— Малёванный, бля, а не Малева'нный!
Я не знаю, кто изобрел узконаправленный микрофон. Пусть жизнь будет ласкова к этому человеку. Пусть дети его уважают старших и пьют дорогое шампанское. Этот изобретатель буквально спас мне жизнь и судьбу — в Москве никто ничего не услышал. Мы отделались легким инсультом у звукорежиссера и непродолжительным заиканием у меня.
Москва видит картинку и начинает орать на меня в том смысле, что какого хрена устроили здесь лубок, зачем все в театральных костюмах и немедленно переодеть в повседневную одежду. Я объясняю:
— Слушайте, они реально так ходят. По улицам. Скажите еще спасибо, что не на конях приехали. Им до фени телемост — не телемост, у них тут своя свадьба. Край особой судьбы, одним словом.
Нас выводят в эфир. Путин смотрит на казаков дружелюбно, они на него — недоверчиво.
— В эфире хутор Казаче-Малева'нный, — щебечет ведущая.
— Малева'нный? Как интересно! — говорит Путин.
И вдруг вся толпа, все эти орлы-казаки с могучими тренированными голосами как заорут за моей спиной:
— Малёванный, бля, а не Малева'нный!
Я не знаю, кто изобрел узконаправленный микрофон. Пусть жизнь будет ласкова к этому человеку. Пусть дети его уважают старших и пьют дорогое шампанское. Этот изобретатель буквально спас мне жизнь и судьбу — в Москве никто ничего не услышал. Мы отделались легким инсультом у звукорежиссера и непродолжительным заиканием у меня.